 |
| Муниципальный депутат Алексей Лисовенко (справа) и его адвокат Федор Трусов (слева). Москва, в зале суда, 17 апреля 2014 г. /фото: Ольга Бешлей |
Галлюциногенные грибы, крякающие утки, упоротый лис, древнейшие штурманы военно-транспортной авиации, библейское «Послание к Галатам», а также пьянство, бесчинство, ереси и соблазны — таково краткое содержание двухдневного рассмотрения дела о клевете по иску муниципального депутата Бабушкинского района Алексея Лисовенко к оппозиционному политику Алексею Навальному.
«Вот это трэш», — восхищенно шепталась публика. А судья с силой зажимала рукой подрагивающий подбородок. Не хохотать в голос было почти невозможно. Беда, что для одного из фигурантов дела это веселье может закончиться очень плохо: если приговор будет обвинительным, Алексею Навальному могут изменить меру пресечения — отправят в тюрьму.
Что такое твиттер
В зале № 7 судебного участка № 329 Лосиноостровского района тесно и душно. Это первый день рассмотрения дела по существу — 17 апреля. Четыре часа дня. Кондиционер не работает. Оранжевая рубашка адвоката Лисовенко, Федора Трусова, медленно мокнет на его широкой спине. Рядом с ним за фанерным столом сидит сам депутат* — плотный 34-летний мужчина с уже седеющими висками.
«Я хочу показать судье, что такое твиттер», — со своего места поднимается Навальный, как всегда в джинсах и светлой рубашке, берет у адвокатов Вадима Кобзева и Ольги Михайловой компьютер и демонстрирует залу микроблог twitter.com/navalny. Поясняет, что за время судебного заседания в нем появилось уже несколько сообщений. Так он пытается доказать, что не был автором твитта про депутата-наркомана и сделал эту запись кто-то из сотрудников Фонда борьбы с коррупцией, которым он отдал пароли от своих аккаунтов.
Лисовенко и его защитник подают ходатайство — они просят судью изменить меру пресечения. Зал в шоке — что, арест?! Нет, просто Лисовенко требует запретить обновления на интернет-страницах обвиняемого. Мол, там же продолжают появляться оскорбительные для депутата записи.
Судья Анна Некряч — молодая волоокая красавица в лаковых туфельках — часто-часто моргает и молчит.
«Глядя на ваше лицо, ваша честь, я понимаю, что мы с вами думаем об одном: он точно наркоман!» — заявляет Навальный. И долго потом развивает эту тему: «Если что-то ходит, как утка, крякает, как утка, и выглядит, как утка, значит, это утка! Лисовенко выглядит, как наркоман, и ведет себя, как наркоман. Посмотрите, как он подписывается в своем твиттере — «Ваш Лис». Это взрослый человек, депутат. Теперь его все будут называть «Упоротый Лисовенко», и он сам в этом виноват!»
Потом Навальный просит вызвать в суд в качестве свидетелей создателя твиттера Джека Дорси, главного нарколога страны Евгения Брюна, а также главу фонда «Город без наркотиков» Евгения Ройзмана, который «умеет разоблачать даже скрытых наркоманов».
Публика смеется, Лисовенко заявляет, что это все цирк какой-то и ему не нужно столько наркологов.
Судья моргает.
Ходатайства обоих участников процесса она отклонила.
Издревле летчик
|
*В начале марта Лисовенко написал заявление в Генеральную прокуратуру с просьбой проверить условия содержания Алексея Навального под домашним арестом: мол, как же так, ему запретили пользоваться интернетом, а аккаунты в его социальных сетях обновляются. В твиттере оппозиционера по этому поводу 5 марта появилась запись: «Депутат-наркоман от «Единой России» считает, что доступом в ЖЖ и твиттер может пользоваться только один человек». Лисовенко обиделся, пару недель посидел-подумал, потом сходил к врачу, получил справку («Признаков наркотического заболевания не выявлено») и 25 марта подал в суд. И главное — выбрал не 152-ю статью Гражданского кодекса «О защите чести, достоинства и деловой репутации», а статью 128.1 Уголовного кодекса РФ — «Клевета».
**«Так в Библии в «Послании к Галатам» 5:19-21 сказано «Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют».
***Статья называлась «Протоколы содомских мудрецов: почему толерантность важна для инноваций».
|
В заявлении, которое Лисовенко подал в суд (оно есть в распоряжении редакции), депутат заявляет, что твитт про наркомана: 1) «дискредитирует меня как должностное лицо, поскольку подразумевает /…/ что я не могу достаточно эффективно исполнять свои должностные обязанности /…/; 2) /…/ дискредитирует меня как частное лицо, поскольку я исповедую православное христианство, в традиции которого пьянство и употребление других одурманивающих веществ не приветствуются (далее идет цитата из «Послания к Галатам»**. — The New Times); 3) «я являюсь офицером (штурманом военно-транспортной авиации) в запасе, распространение подобных сведений в отношении меня подрывает отношение ко мне как к офицеру ВС России, так как издревле офицер-летчик является эталоном морально-волевых и личностных качеств, что в принципе несовместимо с обвинением в наркомании».
18 апреля на заседании в Бабушкинском суде шел допрос потерпевшего и обвиняемого. Первым отвечал Лисовенко.
«Вы взяли справку от врача спустя 15 дней после твитта про наркомана в моем блоге. Почему?» — спрашивает Навальный. Лисовенко — к судье: «Да что это такое? Цирк?» «Пусть ответит, — настаивает обвиняемый. — Он что, ждал, когда следы наркотиков исчезнут из крови?» —«Я не наркоман!» — «В вашем заявлении написано «я являюсь офицером, штурманом запаса». Какой университет вы окончили?» — «Университет леса». — «Он так и называется?» — «Да». — «Тогда как же вы стали издревле летчиком?» — «У нас были военные сборы».
Судья: «Все это не имеет отношения к делу».
Навальный повышает голос: «У меня отец военный. Меня оскорбляет, что человек, который окончил институт леса, ходит и говорит, что он издревле летчик! И что такое издревле? Это из тех времен, когда летчики собирались у костра и ели грибы?»
Потом они долго и ожесточенно будут препираться из-за твиттера. Навальный будет говорить, что не нарушал условия ареста и не писал в своем твиттере. Лисовенко будет настаивать, что, заключая пользовательское соглашение при создании своего аккаунта, человек проходит идентификацию. Раз твиттер Навального — значит, пишет Навальный.
Наконец они добираются до Владимира Путина: «Скажите, у президента РФ есть подтвержденный аккаунт в твиттере?» Лисовенко: «Я никогда не заходил на твиттер Путина». Навальный: «Как?!»
Дальнейшие вопросы про президента судья Анна Некряч сняла и даже свидетелей обвинения решила не вызывать — очевидно, что процесс ей в тягость.
Рецидивист
Муниципальный депутат Лисовенко не любит оппозицию. Имеет полное право. Ради борьбы с ней он любит обращаться в правоохранительные органы — борьбы политическими методами ему явно не достаточно. Например, в октябре 2013 года потребовал проверить на соответствие Закону «О защите детей от вредной информации» материал профессора ВШЭ Сергея Медведева, опубликованный на сайте Forbes.ru.*** Случилось это сразу после того, как Владимир Путин назвал Медведева «придурком» за его позицию по Арктике. А в апреле этого года неугомонный депутат обратился в Госдуму с предложением законодательно заблокировать на территории России все социальные сети, чьи сервера находятся за пределами РФ. И вот теперь — Навальный. Благодаря процессу о депутате Лисовенко узнали многие, а он готовится к выборам в Мосгордуму.
«Если приговор будет обвинительный, он фактически установит, что Алексей нарушал правила домашнего ареста, то есть пользовался интернетом, — говорит адвокат Кобзев. — И наша судья по делу «Ив Роше» Елена Коробченко может изменить ему меру пресечения на арест. Но может и не изменить — это уж как она решит». Кобзев напоминает, что статья «Клевета» — уголовная. Так что Навального еще могут и в рецидивисты записать. Самый хороший вариант развития событий в случае обвинительного приговора — это если политику просто выпишут штраф (от 500 тыс. до 5 млн рублей) или отправят на обязательные работы — например, мести улицы. Тогда Навальный, если судья Коробченко разрешит, сможет выходить на улицу.
P.S. The New Times приложил максимум усилий, чтобы взять комментарий у пострадавшего депутата. Г-н Лисовенко потребовал прислать ему письменные вопросы. Прислали. В ответ получили фотоответы на нескольких страницах с требованием опубликовать текст, ничего не меняя, и согласовать материал с депутатом.
