17 апреля после «прямой линии» Владимир Путин пообещал репортеру «Дождя» избавить телеканал от избыточного внимания контролирующих органов. Однако кабельные и спутниковые операторы вещание канала все еще не возобновили, а проблем из-за проведенного опроса про блокаду Ленинграда меньше не стало
После проведенного опроса про блокаду «Дождь» начали массово отключать спутниковые и кабельные операторы.Технический охват телеканала с более чем 17 млн домохозяйств уменьшился до 2 млн
28 мая в Замоскворецком суде было многолюдно: из-за очереди при входе многие дожидались возможности попасть в суд на крыльце. Возле зала, где рассматривается иск ветерана Бориса Ивченко из Санкт-Петербурга о защите чести и достоинства к телеканалу «Дождь», сидит компания пожилых людей, которые оживленно беседуют и показывают друг другу книги с солдатами на обложке и георгиевскими лентами вместо закладок. Именно они будут доказывать, что телеканал «Дождь» своим опросом «Нужно ли было сдать Ленинград, чтобы сберечь сотни тысяч жизней» оскорбил ветерана Ивченко, за что должен ответить по статье 150 («Нематериальные блага») и 151 («Компенсация морального вреда») Гражданского кодекса.
«Генеральный директор телеканала Наталья Синдеева публично извинилась перед теми, кого оскорбил опрос, что доказывает, что он был оскорбительным»
«Это прямое оскорбление священной памяти о войне», — адвокат ветерана Ольга Власова начала заседание с цитирования высказываний депутата Госдумы Ирины Яровой об опросе «Дождя». Затем она переключилась на цитаты депутата от КПРФ Ивана Мельникова, депутата Законодательного Собрания Санкт-Петербурга Алексея Макарова и других политиков. «Генеральный директор телеканала Наталья Синдеева публично извинилась перед теми, кого оскорбил опрос, что доказывает, что он был оскорбительным», — выстроила логическую цепочку адвокат, для убедительности обильно жестикулируя руками и демонстрируя вычурные массивные украшения. Пышная брюнетка похожа на строгую медсестру, которая сейчас выпишет всем направления на анализы. Она достает кипу бумаг-распечаток: там и сам опрос, и стенография выступления Синдеевой, и комментарии случайных пользователей интернета по поводу проведенного опроса. «Мы сами опросили лиц, которые провели всю блокаду в Ленинграде, они выразили свое отношение», — объявляет Власова и ходатайствует о допросе блокадников, которых сегодня специально привезли в суд из Санкт-Петербурга и даже из Твери. «Мы еще и членов Общественной палаты пригласили, они могут высказаться от имени общества», — добавляет адвокат истца.
Глава Союза пенсионеров в Санкт-Петербурге Борис Ивченко в качестве компенсации от телеканала требует 50 млн рублей
«Это информационная диверсия, — эффектно подытоживает свое выступление юрист. — Вопрос о сдаче Ленинграда давно изучен специалистами: сдача была невозможна, это ясно из Директивы начальника штаба военно-морских сил Германии об уничтожении города. По ней просьба о сдаче была бы отвергнута».
«Ходатайство о свидетелях абсолютно неразумное, — парирует адвокат «Дождя» Генри Резник. — Оценочные суждения не могут служить предметом свидетельских показаний». Он величественно поправляет седые кудри и смотрит на адвоката, как на слишком самоуверенную ученицу: «Никому не дано право выступать от имени общества, кроме разве что президента и то в некоторых ситуациях, устав Общественной палаты это вообще запрещает». Интереса у Резника не вызвал и проведенный стороной истца опрос: «Можно опросить целый народ, но бывало и так, что целый народ ошибался. Яровую я бы вообще не упоминал».
«Генри Маркович, для вас что угодно, но в другом месте, а здесь я защищаю интересы истца, — заигрывает с Резником Ольга Власова — Вот есть пример, когда субъективное мнение стало объективным — референдум, вступление в состав России нового субъекта». Но Резник непреклонен: «По поводу ходатайства мое слово всегда будет последним, не тяните процесс»
«Оценочные суждения не могут служить предметом свидетельских показаний»
Судья Людмила Лобова — ухоженная блондинка лет сорока — молча наблюдает за адвокатским противостоянием, уткнувшись в бумаги. Она решает удовлетворить ходатайство частично и вызвать всего двух блокадников, а членов Общественной палаты отправить домой.
«Я горжусь, что я ребенок героев», — говорит первая свидетельница, женщина-ветеран, которая жалуется, что плохо слышит и встает прямо перед судьей. «У нас нет к вам вопросов, живите долго и счастливо», — говорит ей Резник. «Они ж его наняли, они десять тыщ долларов заплатили ему», — чересчур громко переговариваются в зале ветераны.
«Они ж его наняли, они десять тыщ долларов заплатили ему»
Второй свидетель, тоже женщина, кокетливо поправляя маленькую сумочку через плечо, делится соображениями: «Меня интересует название — «Дождь». Он капает, капает и вдруг может перестать...». Чтобы доказать, как оскорбителен был опрос телеканала, она зачитывает стихотворение, закончив словами: «Мы погибли, чтобы вы были живы»... «Вы на меня так не смотрите, мы погодки» — предупреждает ее Резник. «Я смотрю, потому что вы живы», — отвечает свидетель. «Ну извините, что зажился, — с недоумением говорит Резник. — Я кстати часто в Петербурге бываю, вы, может, координаты мне свои дадите?». Свидетельница диктует телефон, предупреждая, что не всегда его носит с собой и может пропустить звонок. «Домашний дай еще», — подсказывают ветераны из зала. Она диктует и его.
«Вы говорите, что существование Директивы об уничтожении Ленинграда — известный факт, тогда скажите — когда началась блокада города?» — спрашивает адвокат «Дождя» у стороны истца. «Мы же не в школе...» — недоумевает Ольга Власова. «17 сентября», — уверенно отвечает ветеран-истец Борис Ивченко. «Нет, 8 сентября. А вы говорите про общеизвестность директивы!» — вздыхает Резник.
Борис Ивченко выступает на митинге в честь вступления Крыма в состав России. Санкт-Петербург, 18 марта 2014 года/ Фото: Союз пенсионеров России
«Я начну с чести и достоинства. Честь и достоинство — это когда лучше не быть, чем стоять на коленях» — встает с места истец Борис Ивченко. Когда началась блокада, ему еще не исполнилось трех лет. В отличие от блокадников, которые приехали, чтобы понаблюдать за процессом, он выглядит очень молодо. Его голос звучит звонко, на груди ордена и медали, только сильно дрожит рука, в которой он держит листок с записями. «Я представляю здесь Союз пенсионеров, я возглавляю его отделение в Петербурге, это треть населения России», — сообщает Ивченко. Адвокат «Дождя» напоминает, что по иску он представляет только самого себя и 50 миллионов рублей требует возместить только себе. Но ветеран настроен говорить более метафизическими понятиями. Он признается, что Резник кажется ему интересным человеком и пытается вывести его на разговор о творчестве Толстого и Ленина. Адвокат не поддается: «Как само содержание вопроса могло коснуться вашего достоинства? Вы были ребенком, провели в Ленинграде всего 4 месяца...»
«А почему вы требуете именно 50 миллионов?» — спрашивает журналист. «Ну вы сами посмотрите, блокадников-то много, будем распределять. Я себе в карман не положу»
Промолчавшая почти все заседание судья выносит решение: перенести заседание на 4 июня, на 10 утра из-за того, что в коридоре уже скопилась очередь на следующие по расписанию заседания.
В коридоре к истцу первым подходит репортер телеканала «Дождь». Ивченко, кажется, это совсем не смущает. Он с удовольствием отвечает на вопросы. «А почему вы требуете именно 50 миллионов?» — спрашивает журналист. «Ну вы сами посмотрите, блокадников-то много, будем распределять. Я себе в карман не положу», — обещает ветеран. Видно, что он говорит от души, но он уже запутался, чью честь и достоинство он отстаивает в суде: свою, блокадников или пенсионеров.
