Мосгорсон

19 июня адвокаты потребовали отменить приговор судьи Натальи Никишиной, которая 24 февраля 2014 года дала фигурантам дела о массовых беспорядках до четырех лет лишения свободы

Ярослав Белоусов (в зеленом) разговаривает со своим адвокатом через стекло «аквариума», где сидят подсудимые во время заседания по апелляции на приговор Замоскворецкого суда. Мосгорсуд, 19 июня 2014 года/ Фото: svoboda.org 

Заседание, которое должно было стартовать в 10:30, началось с полуторачасовым опозданием. Адвокатов, родственников, правозащитников и Александру Наумову (Духанину), находящуюся под домашним арестом, запустили в зал — но уже через 15 минут вывели обратно — «подсудимых еще не доставили, пока перерыв». Тем, кто пришел посочувствовать, места не хватило. За ту четверть часа, что двери зала суда были закрыты, большая группа людей со значками «Слава героям 6 мая» успела накричать на приставов и ретироваться под лозунгом «Ну и ладно, мы пойдем к Удальцову с Развозжаевым в соседнее здание»*.

Исполнительная власть как работодатель

«Я думал, что тебя сегодня уже отпустят, но вспомнил про Кривова», — говорит юноша, которому не понаслышке знакома любовь этого подсудимого к длинным речам, Александре Наумовой. «Ага, особенно на прениях», — смеется она в ответ.

Подсудимых, наконец, доставили и с каждым открытием двери для прохода адвокатов, в адрес «болотников» раздавались продолжительные аплодисменты. «Вы как будто каждому адвокату хлопаете», — веселились приставы.

Андрей Барабанов, Ярослав Белоусов, Степан Зимин, Сергей Кривов, Денис Луцкевич, Алексей Полихович, Артем Савелов — проверяет подсудимых в «аквариуме» председатель судейской коллегии Мосгорсуда из трех человек Ольга Неделина. Находящаяся под домашним арестом Александра Наумова сидит не за стеклом, а рядом со своим адвокатом — Дмитрием Дубровиным.

Неделина, будто заботливая воспитательница, спрашивает у подсудимых, есть ли у них отводы к суду. Стоило ей назвать имя Кривова, «аквариум» с подсудимыми взорвался смехом. Разумеется, у него отводы есть. «Наше уголовное дело связано с разгоном мирного протеста с требованием отмены выборов нелегитимной Госдумы и нелегитимного президента, — говорит Сергей Кривов. — А федеральные судьи, присутствующие на этом процессе, назначаются именно президентом». Подсудимый попросил передать его дело в Европейский суд по правам человека в Страсбурге, чтобы избежать «неправосудных решений несвободного от исполнительной власти как работодателя суда». Савелов снова смеется, а вот Денис Луцкевич решил поддержать отвод, как и многие адвокаты.

Болотная для науки

На стадии ходатайств главным оратором снова был Кривов — просил заменить ему меру пресечения на домашний арест, напомнив о перенесенном им инфаркте миокарда и о том, как 18 ноября прошлого года в Никулинском суде в обморочном состоянии лежал на скамейке, а судья Наталья Никишина не пустила к нему врачей скорой помощи и продолжила заседание. Также адвокат Ярослава Белоусова Аграновский приобщил к делу положительные характеристики подзащитного от научных руководителей, которые заверили суд, что на митинге студент политологического факультета МГУ Белоусов присутствовал в научных интересах, и справку об ухудшившемся зрении. Впрочем, отметил адвокат, зрение Белоусова со времени изготовления справки ухудшилось еще сильнее и теперь ему грозит отслоение сетчатки. А в «Бутырке», где сидит Белоусов, нет даже офтальмолога.

Денис Луцкевич, Алексей Полихович, Степан Зимин, Ярослав Белоусов и Сергей Кривов (слева направо) за решеткой во время оглашения приговора в зале Замоскворецкого суда 24 февраля 2014 года/ Фото: REUTERS/Maxim Shemetov

Адвокат Алексея Полиховича Ольга Григоренко ходатайствует о приобщении к делу диктофонной записи опроса потерпевшего сотрудника ОМОНа Игоря Тарасова. По словам адвоката, в судебном протоколе просто отсутствуют некоторые из сказанных им противоречивых фраз. Например, на уточняющие вопросы адвокатов, где именно находился омоновец, когда Полихович якобы оттаскивал от него другого демонстранта, Тарасов отвечает: «Давайте просто забудем об этом», но в протоколе этого нет. «Ходатайство отклонить, у нас уже есть замечание на протокол», — вздыхает судья Неделина.

После перерыва Сергей Кривов ходатайствовал об амнистии. «Если могу заявить для всех подсудимых, то заявляю: прошу всех амнистировать», — говорит он. Прокурор Наталья Костюк с недоумением смотрит в его сторону. Суд решает отложить решение до финальной стадии рассмотрения апелляции. Но у Кривова есть еще ходатайство: переместить подсудимых из «стеклянных шкафов», в которых они сидят в зале Мосгорсуда, в обычную «клетку». Ольга Неделина, прежде невозмутимая, начинает раздражаться: «Это не в компетенции суда, а помещение оборудовано в соответствии со всеми нормами». Она прерывает Кривова, которые начинает требовать указания на нормы, и просит свою коллегу, прежде молчавшую судью Екатерину Фисенко зачитать саму апелляцию, которую подали защитники. Почти задыхаясь, она читает огромный документ: «Не учтено алиби», «избыточное наказание», «неверно квалифицировано»...

После слово переходит к адвокатам. Аграновский жалуется, что за границей, даже на Украине, «Болотное дело» вырывает гораздо больший резонанс, чем в России, а адвокат Кривова Вячеслав Макаров перечисляет многочисленные нарушения в отношении своего подзащитного. Настолько многочисленные, что приставы вынуждены ходить по залу и расталкивать спящих. «Запрещено в суде спать, прекращайте», — шикает пристав, пытаясь сохранить зал в презентабельном виде.

Тем временем стрелка на часах приближалась к семи вечера. Судья Неделина успокаивала присутствующих, что к прениям перейти не успеют и придется перенести заседание на завтра. «Ваша честь, у меня завтра другое дело», — вставляет адвокат Аграновский. С другой стороны адвокатского стола доносятся сдавленные крики: «Сегодня давайте продолжать, завтра только хуже будет». Но в 21:30 судья Неделина исполнила свое обещание: в прениях выступили только девять защитников, остальным дадут слово 20 июня в 10:30.