Вирус из трущоб

Берлин, 18 августа. Биржа труда на Шторковер-штрассе взята в плотное кольцо полицейских машин и ярко-красных карет скорой помощи. Сотрудников и посетителей просят не покидать помещений, не передвигаться по зданию и избегать контактов друг с другом. Что случилось? Оказывается, молодая африканка, пришедшая на биржу становиться на учет, внезапно упала на пол, потеряла сознание, у нее начались судороги. По результатам короткого врачебного обследования, мгновенно разошлась новость: несчастная женщина недавно прибыла из Африки, есть подозрение на заражение вирусом Эбола. После чего на бирже была немедленно объявлена химическая тревога, здание наглухо закрыли, на близлежащих улицах выставили полицейские наряды, которые в этот раз были оснащены почему-то и противогазами. Через несколько минут больную переправили в особое закрытое больничное отделение в берлинском районе Веддинг. А еще через несколько часов первоначальный диагноз — «лихорадка Эбола» — не подтвердился.

Инцидент на Шторковер-штрасе — не первый случай такого рода в Германии: в начале августа тревогу из-за подозрения на Эболу объявили в Гамбурге, известен и случай подозрения на лихорадку в аэропорту Франкфурта. Пока ни один случай заболевания в Германии не подтвердился, уверяют эксперты из института тропической медицины имени Бернхарда Нохта в Гамбурге. Деталь немаловажная, ибо этот институт — ведущий кооперационный центр Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), и все случаи возможного инфицирования вирусом Эбола в Европе исследуются именно там. Но страх перед смертельным вирусом уже посеян. А точнее — рассеян по всему континенту.

19 августа уже российские СМИ начали тиражировать сообщение о студенте из Нигерии, который был госпитализирован с характерными симптомами в инфекционную больницу в Уфе. И хотя минздрав Башкирии поспешил заверить, что оснований для паники нет — мол, африканский студент «госпитализирован в профилактических целях» и уже на следующий день выписан из больницы — общественное внимание к теме продолжает расти.

Директор ЦНИИ эпидемиологии академик Валентин Покровский в разговоре с The New Times выразил «абсолютную уверенность» в том, что эпидемия «лихорадки Эбола» из Африки на другие континенты не перекинется: «Если проберутся, например, в Европу отдельные больные, то все это будет очень быстро локализовано».

Тем не менее, страны Старого Света не медлят со строжайшими профилактическим мерами. В той же Германии в четырех крупнейших аэропортах — Франкфурта, Гамбурга, Мюнхена и Дюссельдорфа — созданы специальные изолированные карантинные отделения на случай выявления заболевания у кого-то из пассажиров. Особая система разработана во Франкфурте. Первичный контроль осуществляется еще в салоне самолета. Если во время полета будет обнаружен пассажир с симптомами Эболы, капитан сообщает об этом земле. Посадка производится на резервную полосу, и самолет остается стоять на краю летного поля. Все пассажиры получают наклейки зеленого, желтого или красного цветов на руку. Красная наклейка означает, что пассажир болен. На специальной машине его отправят в университетский изолятор. «Желтые» будут направлены в карантин прямо в аэропорту, а «зеленые» могут быть свободны.

Одна из главных проблем в борьбе с эпидемией Эбола — отсутствие сертифицированной вакцины. «На нынешнем этапе научных исследований по созданию лечебной вакцины против Эболы революционных открытий пока не сделано», — вынужден признать профессор Стефан Гюнтер, ведущий эксперт института Нохта. И тут же уточняет: «Нет вакцины или альтернативных медикаментов, которые могут гарантировать излечение».

Конечно, немецкие ученые осведомлены об экспериментальной вакцине ZMapp, которой лечили двух сотрудников американской неправительственной организации «Кошелек самаритянина» (Samaritan’s Purse) — Кента Брэнтли и Нэнси Райтбол — оба заразились в Либерии, были быстро перевезены на родину и сейчас уже выписаны из больницы. Но вместе с ними в Либерии заразился и испанский священник Мигель Пахарес — и ему ZMapp не помогла, он умер у себя на родине. Чтобы ZMapp стала по-настоящему эффективной, понадобятся еще годы и миллионные инвестиции, считают немецкие ученые.

Канадская вакцина создается на основе смеси трех антител, которые способны разрушать внешнюю оболочку вируса, разъясняет микробиолог Йонас Шмидт-Ганазит. «Однако подготовить вакцину в достаточном количестве будет очень сложно — ведь она вырабатывается генным путем из листьев табака, имеющих длинный вегетационный период», — сетует ученый.

С немецкими врачами согласен и академик Покровский: «Разработка и клинические испытания такой вакцины должны занять несколько лет», — уточнил он в разговоре с журналом.

„

«На нынешнем этапе научных исследований по созданию лечебной вакцины против Эболы революционных открытий пока не сделано»

Вообще, против многих болезней, напоминает Валентин Покровский, до сих пор нет вакцины: «Скажем, против малярии больше 150 лет пытаются приготовить вакцину, и ничего из этого не получается. Против гепатита С — то же самое. Против менингококка группы В получить вакцину не удается уже 50 лет». Но, если малярию, к примеру, удалось локализовать, то гепатит С, который столь распространен сейчас, нет. «Так что процесс распространения болезни нельзя напрямую связать с отсутствием вакцины», — подытоживает российский ученый.

Есть и еще один аспект, связанный с вакциной ZMapp, о котором эксперты в ФРГ высказываются с немалой толикой такта и осторожности — этический.

Доктор Шмидт-Ганазит, например, обращает внимание на то, что вакцина ZMapp прошла испытание только на животных, и ее возможные побочные эффекты для человека могут оказаться фатальными. К тому же, медики пока не могут определиться с дозировкой препарата, что тоже делает его применение опасным. «Использование вакцины для людей в ее нынешнем виде следует считать нецелесообразным», — делает вывод Шмидт-Ганазит.

При этом в гамбургском институте Нохта считают, что у канадского медикамента есть эффективные заменители. Например, противогриппозный Favipiravir, разработанный в Японии. Эта вакцина препятствует распространению вируса Эбола в теле человека. Кроме того, она уже прошла три фазы клинических испытаний.

Еще один препарат, рекомендуемый институтом, — Amiodaron. Его обычно используют в кардиологии при нарушениях сердечного ритма. Этот препарат показал свою эффективность уже при первых испытаниях, он допущен к использованию и его можно быстро и в больших количествах производить.

Тем временем в Либерии, где зафиксировано наибольшее количество случаев болезни (по данным ВОЗ, на момент подписания номера всего в странах Западной Африки от этой болезни скончалось 1427 человек), с 7 августа действует режим чрезвычайного положения, а 19-го был введен комендантский час — с целью «усилить карантин» вокруг кварталов трущоб в либерийской столице Монровии: именно из самых обездоленных и малограмотных слоев населения пошло распространение вируса. На последнюю меру власти пошли после того, как в ночь на 17 августа неизвестные, зомбированные слухом о том, что вирус «специально распространяют зарубежные спецслужбы», напали на карантинный пункт в одном из трущобных районов Монровии и разграбили его. При этом сбежали 17 пациентов (позднее всех беглецов удалось вернуть на место), у которых было подозрение на лихорадку Эбола.

«Главная проблема сейчас в том, что многие все еще не понимают: вирус Эбола смертельно опасен, — рассказал The New Times Бай Бест, журналист газеты Liberian Observer. — На самом деле, здесь, в Монровии, ситуация сейчас, несмотря на режим ЧП, не сильно отличается от той, что была пару недель назад: эпидемия по-прежнему идет в рост, и мы далеки от того, чтобы сказать всему миру: все в порядке, болезнь взята под контроль».

По словам либерийского коллеги, признаков паники в городах нет, но ассортимент супермаркетов заметно сократился, люди, особенно приезжие из провинции, закупаются впрок — из опасений, что в любой момент их регион могут перевести на карантинный режим. А как с внешними границами? «Границы Либерии пока не закрыты, — разъясняет Бест, — правительство не делает этого, опасаясь перебоев со снабжением страны всем необходимым, закрыли только несколько второстепенных КПП. Международный аэропорт в Монровии, главный морской порт — все открыто». — «Принимаются ли в пунктах въезда в страну профилактические меры?» — «Конечно, есть санитарные кордоны, у пассажиров проверяют температуру». — «А что делается ради профилактики в городах?» — «Многое делается. Полиция даже следит, чтобы в такси ездили не больше трех человек сзади и одного пассажира спереди».

Так или иначе очевидно, что медицина африканских стран, пораженных эпидемией Эбола (см. карту), оказалась неготова к такому испытанию. В ту же Либерию международные организации направляют деньги и помощь, но, по замечанию журналиста Бая Беста, это — капля в море: «12 августа китайское правительство прислало нам грузовой самолет с медицинским оборудованием и лекарствами, но такой помощи хватит ненадолго».

Сегодня в Либерии закрыты многие больницы, потому что врачам просто нечем лечить людей. Не хватает и защитных костюмов для медиков. «Это серьезная проблема: во многих больницах врачи заражались от пациентов и умирали. В некоторых больницах осталось по два-три врача — остальные уволились из опасений заразиться».

«В Redemption Hospital — это одна из крупных клиник в Монровии — отделение для больных лихорадкой Эбола  поначалу представляло собой помещение 3 на 4,5 метра, — продолжает рассказ Бай Бест. — Но вирус распространяется стремительно, а адекватно реагировать не получается — нет ни помещений, ни персонала». Среди пациентов, большей частью малограмотных, растет недовольство, переходящее в панику».

Столь же удручающая картина и в соседней с Либерией Гвинее, откуда только что вернулась группа российских ученых-эпидемиологов. Вот, что рассказал The New Times замдиректора Центрального НИИ эпидемиологии академик РАМН Виктор Малеев: «Нас предупредили: нельзя фотографировать людей или пытаться взять у них кровь на анализ. Люди неграмотные, у них много предрассудков. Появляются, например, врачи, вокруг собираются местные жители, все недовольны, кто-то один заводится — и начинается. Мы, например, видели разгромленную машину «Красного Креста».

По словам Бая Беста, зачастую люди заражаются и гибнут от собственного невежества: «Для многих в сельской местности соблюдение погребального ритуала, когда надо обязательно коснуться покойника, важнее мер профилактики».

Официальные данные властей Либерии о заразившихся и умерших, по свидетельству либерийского коллеги, «не очень точны»: «Многие скрывают, что у них в семье кто-то умер, многие переезжают и умирают где-то в другом месте, не у себя дома, а многие и вовсе умирают без диагноза. В любом случае, реальные цифры намного выше официальных».

Экспериментальную вакцину ZMapp для лечения Кента Брэнтли, Нэнси Райтбол и Мигеля Пахареса в Либерию в небольшом количестве доставили из США, для чего потребовалось специальное разрешение президента Барака Обамы. Кроме этих троих, вакцину опробовали и на двух заразившихся вирусом Эбола либерийских врачах.

«Хорошо, что американцы разрешили опробовать вакцину на двух наших врачах, но что будет с другими? — задается вопросом Бай Бест. — Кто изготовит еще вакцину в нужных количествах и кто за нее заплатит?»

«Знаете, что делали врачи в Заире (с 1997 года — Демократическая республика Конго. — The New Times) в 1976 году, когда там был обнаружен вирус Эбола? — продолжает рассказ Бай Бест. — Они брали кровь у тех, кто заболел лихорадкой и выздоровел, и переливали ее инфицированным. И результаты были очень хорошими, несмотря на то, что метод применялся в полевых условиях…»

Оговорившись, что он не врач и высказывает свою личную точку зрения, либерийский собеседник журнала предложил выход: «Когда у вас люди умирают каждый день и вы не можете контролировать распространение эпидемии, самое лучшее, что остается делать, это вспомнить о примитивном методе 1976 года».

Замдиректора Центрального НИИ эпидемиологии Виктор Малеев подтвердил The New Times: метод переливания крови выздоровевших больных действительно применялся — и не только в Африке: «Он известен еще с тех пор, когда не было антибиотиков». Вопрос, однако, упирается в местные традиции и предрассудки: многие африканцы считают, что кровь сдавать нельзя. Да и следить за тем, кто поправился, а кто нет — и в Либерии, и в Гвинее при нынешних масштабах эпидемии Эболы вряд ли возможно: «На это просто не остается сил».

Впрочем, Виктор Малеев считает, что не все так уж фатально предопределено: «Не исключено, что эпидемия через несколько месяцев пойдет на спад, например, из-за смены сезона, как это бывало раньше».

В отсутствие сертифицированной вакцины вся надежда — на погоду...