Навальный не поехал в тюрьму

Судья Елена Коробченко буднично, как бы между делом зачитывает ходатайство ФСИН об изменении меры пресечения подсудимому Алексею Навальному с домашнего ареста на заключение под стражу. Только что адвокаты просили о приобщении к делу аудиозаписей процесса, требовали признать выписки со счетов из Райффайзенбанка недопустимыми доказательствами, поскольку они были получены без судебного решения и не могут быть исследованы в процессе. И тут судья, как будто кстати, вспоминает, что «на рассмотрение суда через канцелярию поступило представление об изменении меры пресечения…»

Основание все то же — Навальный нарушил запрет на общение с прессой, комментировал дело в СМИ. Вспомнились и статья, еще весной опубликованная в газете The New York Times под заголовком «Как наказать Путина», и мартовская обида муниципального депутата Лисовенко, которого в твиттере Навального назвали «наркоманом» (иск о клевете Навальный проиграл, хотя утверждал, что лично соцсетями не пользуется). Есть и новые претензии: 21 августа, в день предыдущего заседания Замоскворецкого суда по делу «Ив Роше», в 17.58 телеканал «Дождь» показал, как журналист Роменский задает подсудимому Навальному вопросы, а тот на них отвечает. Запрет нарушен — мера должна быть изменена.

Прокуроры поддерживают представление ФСИН. Адвокаты напоминают, что сама судья Коробченко на прошлой неделе разрешила политику общаться со всеми, кроме свидетелей. Навальный обвиняет ФСИН в «тяге к нездоровым сенсациям» и недоумевает, «зачем ФСИН с таким маниакальным упорством заставляет нас затягивать процесс?» Что касается запрета на комментарии журналистам, то Навальный нарушал его раньше и будет нарушать впредь: «Я это ограничение глупое выполнять не собираюсь, я не собираюсь молчать, что дело сфабриковано, что доказательство сфабриковано. Я должен сидеть и молча смотреть, как меня и брата моего посадят ни за что?!»

„

И тут судья, как будто кстати, вспоминает, что «на рассмотрение суда через канцелярию поступило представление об изменении меры пресечения…»

Судья удаляется в совещательную комнату для вынесения решения. Адвокаты выходят покурить. Присутствующие на процессе журналисты и активисты берутся за смартфоны. Навальный подмигивает жене Юле и утыкается в книгу Павла Басинского «Святой против Льва».

Проходит минут 15, судья возвращается в зал и объявляет свое решение: мера пресечения изменена не будет, Навальный остается под домашним арестом. Это уже третий отказ судьи Коробченко отправить подсудимого в СИЗО. Еще немного, и ходатайства ФСИН и прокуратуры об аресте политика перестанут интересовать журналистов.

В чем смысл этих постоянных угроз арестом? — спрашивают друг у друга присутствующие в зале. Повысить рейтинг новостей из Замоскворецкого суда? Или, как в известной притче о волках, — раздражать общество бесконечными новостями о том, что Навального опять не арестовали, чтобы в какой-то момент было проще арестовать? Отвлечь угрозами ареста от того, что происходит на процессе? Но там ничего такого не происходит. Потянуть время? Зачем?

Процесс по делу «Ив Роше» обещает быть долгим. Судья не спешит: заседания проходят раз в неделю, и, учитывая число свидетелей (около 200 человек) и количество томов (130) вполне может затянуться на месяцы. Интерес к суду нельзя назвать высоким: в небольшой зал заседаний в пятницу смогли уместиться не только все желающие журналисты, но и почти вся группа поддержки политика. И это несмотря на то, что видеотрансляция, как во время процесса по делу «Кировлеса», не ведется, а внутреннюю трансляцию в здании суда периодически выключают: то в наказание за попытки передавать происходящее в интернет, то из-за заботы о том, чтобы свидетели не услышали раньше времени показания других свидетелей.

Алексей и его брат Олег, работавший на разных руководящих должностях в Почте России обвиняются в том, что мошенническим путем похитили средства ООО «Ив Роше Восток» в размере свыше 26,7 млн руб. и ООО «Многопрофильная процессинговая компания» в размере более 4,4 млн руб. Более подробно The New Times писал об этом деле в №14-15 от 28 апреля 2014 года в материале «Косметика ценою в 10 лет».

Выступления первых свидетелей больше напоминало семинар по регистрации оффшоров: присутствующие в зале суда узнали, как приобрести готовую компанию на Кипре, сколько стоит ее годовое администрирование и как часто нужно отчитываться перед кипрскими налоговиками. И что есть группа компаний GSL, сотрудники которых готовы в этом помочь.

— Чем занимается ваша компания? — спрашивает свидетеля обвинения Алексей Навальный.

На свидетельском месте юрист консалтинговой компании GSL Audit Николай Савенков, который помогал Навальному регистрировать «Главное подписное агентство».

— Наиболее распространенная деятельность — это регистрация юридических фирм, сделки с недвижимостью.

— Это редкая юридическая деятельность в Москве? — продолжает Навальный.

— Распространенная.

— Что–то есть незаконное в вашей деятельности?

— Нет. Просто за вознаграждение мы выполняем такую услугу.

— Сколько в месяц в среднем регистрируете юрлиц?

— От 5 до 10 лично я. Вся контора — десятки.

— Отношения со мной как-то выбивались? Было что-то необычное? — допытывается Навальный.

— Нет, я ничего не замечал.

— Может, просьбы нестандартные, например, сохранить все в тайне? Может, я зловеще хихикал, потирал руки?

Нет, свидетель ничего такого не помнит.

„

«Отношения со мной как-то выбивались? Было что-то необычное?» — допытывается Навальный

Мария Макавеева занимается ежегодным администрированием компаний, зарегистрированных за границей, это стоит примерно 2000 долларов в год. На протяжении нескольких лет подряд ее клиентом была фирма «Алортаг менеджмент». «Я считаю что компания не однодневка», — говорит свидетель.

— Я или кто-нибудь другой обращались к вам с просьбой совершить какие-то незаконные действия или действия, которые казались подозрительными? — спрашивает Навальный.

— Нет. Все было стандартно. Если бы клиент чем-то выделился, я бы запомнила что-то конкретное.

Налоговый консультант Роман Казанцев на вопрос, что он может сказать о компании «Алортаг менеджмент», ответил: «Подозреваю, что это та компания, про которую я отвечал на вопросы в СК».

— Такой адрес электронной почты как navalny@gmail.com вам известен? — теперь уже в дело вступают прокуроры. Но Роман Михайлович не может вспомнить.

— Вы сказали, что знаете Навального.

— Я неправильно выразился. Я имел в виду, что открываю интернет и знаю, кто он. Но лично не знаком.

Валерий Юсупов в конце каждого года уведомлял клиентов компании, что наступает время предоставить отчетность. В его ведении находилось около 200 компаний, из них 100 кипрских, и всем он отправлял письмо по одному шаблону, меняя только имя адресата. В число свидетелей по делу он попал, видимо, потому, что в почте Навального нашли его адрес.

«Свидетели обвинения, как это часто бывает на моих процессах, выступают в мою пользу», — суммирует Навальный. А его адвокат Ольга Михайлова с улыбкой добавляет: «Сегодня все свидетели, которые хоть как-то знали Навального, закончились».

Дело «Ив Роше» могло бы войти в историю российского суда как показательный процесс над предпринимательством, но не войдет, потому что в прошлом году таким показательным процессом уже стал суд по делу «Кировлеса». Уже тогда подсудимым по сути вменялась предпринимательская деятельность, а посреднические услуги по перепродаже леса называли мошенничеством в особо крупном размере. В этом смысле ничего нового пока что дело «Ив Роше» не показало: речь опять идет о «заведомо невыгодных договорах», которые, впрочем, не только не были никем оспорены, но и продлевались обеими сторонами на протяжении нескольких лет.

Моментом истины в этом процессе станет допрос потерпевших. Но его прокуроры запланировали напоследок. А пока представители «Ив Роше» и МТК приходят на каждое заседание, но не проявляют никакой активности и никак не выражают своей позиции: они не заявляют ходатайств, не задают ни одного вопроса, а на любое обращение к ним судьи отвечают стандартно: «на усмотрение суда».

Параллельно со слушаниями по делу «Ив Роше» идет следствие по так называемому делу «о краже картины». По версии следствия, «неустановленное лицо тайно похитило картину «Плохой и хороший человек», размещенную для всеобщего обозрения на одной из центральных улиц города Владимира». Сама же пропавшая картина была найдена при обыске в 4 утра 20 июня дома у Алексея Навального. На прошлой неделе на допросы к следователям по особо важным делам в качестве свидетелей вызывали жену Навального Юлию, маму бывшего пресс-секретаря Навального Анны Ведуты (сама она сейчас учится в Колумбийском университете в США) и несколько сотрудников Фонда борьбы с коррупцией. Все они на этой неделе побывали в Следственном комитете и отказались давать показания, сославшись на 51 статью Конституции, которая гласит, что никто не обязан свидетельствовать против самого себя или близких родственников.