Сегодня они боятся лишиться такой возможности: Россия и Америка рассорились из-за Украины, а в Госдуме уже звучала инициатива запретить лечение за рубежом
На Манхэттене Света погружается в стихию шоппинга. Нью-Йорк, 2014 г.
Света и Света, загорелые и голенастые, бойко нарезают мили по Манхэттену. Света-старшая экономит деньги на проезд: проехать всего-ничего — а пять долларов заплати, а на такие деньги они целый день питаются в китайской забегаловке. Света-младшая просто любит стремительное движение, потому что полжизни из своих 10 лет она провела в детдоме для инвалидов, где была прикована к постели.
Светы однажды случайно встретились в московском госпитале: старшая увидела крошечное изуродованное создание, от которого из роддома сбежала родная мама, потом несколько дней не могла забыть, потом долго разыскивала по детдомам, нашла — и удочерила. Так в их семье стало две Светы.
Под небоскребами
Светы запрокидывают головы, рассматривая небоскребы, заглядывают в витрины бутиков на Пятой авеню, изучают поделки народных умельцев на уличных развалах, младшая иногда отстает, чтобы привычным движением поправить протез — если не приглядываться, он кажется в точности таким, как ее собственная ножка, только с перевязанным коленом. Раз в год они приезжают из России в Америку, чтобы сделать для младшей Светы новый протез: из старого она за год вырастает, и тогда он начинает спадать с ноги, словно сапог не по размеру.
На детской площадке они остановились, мама — перевести дух на скамейке, а дочка — чтобы с горки прокатиться, — протез и отвалился. Девочка ловко его подхватила и приладила на место, а другие дети в испуге разбежались. Это все потому, что протез старый, а новый ей наденут — и бегать будет гораздо легче.
|
*Законопроект о запрете чиновникам и членам их семей (супругам и несовершеннолетним детям) выезжать на лечение за границу был внесен в мае 2014 года депутатами от фракции КПРФ Владимиром Федоткиным и Олегом Куликовым. Однако инициатива не получила поддержки в комитете Госдумы по охране здоровья.
|
Света и Света больше всего боятся, что Россия и Америка совсем рассорятся, и Москва громко хлопнет дверью. Обе Светы, по их словам, «помнят как начался разлад» — с печально известного «закона Димы Яковлева», принятого в ответ на «список Магнитского», а со временем российские депутаты дошли до идеи запретить (пока только госслужащим) лечение за рубежом. Идея, правда, хода не получила*, но только ведь в России сегодня — так, а завтра снова эдак.
„
Светы однажды случайно встретились в московском госпитале: старшая увидела крошечное изуродованное создание, от которого из роддома сбежала родная мама
”
Без «ножек Буша» Светы перебьются, голландскими сырами не баловались, вина не пьют вообще — ни французского, ни крымского. Но как без протезов-то? К тому же удочеренной русской Свете в Америке помогают бесплатно — благодаря нью-йоркскому фонду Global Medical Relief Fund.
«Мама этой девочки (Светы) написала мне, что у них нет средств на протез, и поэтому ребенок не может ходить и обречен на жизнь в четырех стенах, — рассказывает The Nеw Times основатель и директор Global Medical Relief Fund Элисса Монтанти. — Я знаю, что в России такой протез стоит около 10 тыс. долларов, и его нужно заменять каждые 10—12 месяцев. В США мы нашли госпиталь для девочки, который взялся ей помочь бесплатно».
Так обе Светы и познакомились с Элиссой Монтанти. Пока для Светы-младшей делали протез, девочку поселили в приюте на Статен-Айленде, который находится под опекой фонда. Здесь под одной крышей собираются дети из самых разных стран — они здесь живут, пока для них делают очередной протез. Приезжают с мамами, готовят на общей кухне блюда своих стран, разговаривают на разных языках, но при этом прекрасно понимают друг друга. Они вместе рисуют, играют, заводят друзей и плачут, когда возвращаются назад, домой, словно расставаясь со своей семьей.
Света в детдоме в четыре года не ходила, почти ничего не видела и не разговаривала
Письмо из Боснии
Жизнь американки Элиссы Монтанти, медтехника по диплому, перевернуло письмо боснийского мальчика Кенана Малкича, подорвавшегося на мине: «Господь Бог и милостивые люди, помогите мне обрести протезы!» В 1995 году Элисса пришла к послу Боснии в ООН, чтобы передать боснийским ребятам игрушки и тетрадки от жителей Статен-Айленда. Дипломат в ответ объяснил: детям войны нужны не плюшевые мишки и цветные карандаши, а протезы.
Кенан Малкич стал первым подопечным Элиссы — она сумела найти людей, которые откликнулись на горе ребенка. В результате четырех месяцев лечения боснийский мальчик обрел руки — и встал на ноги. Он окончил американский колледж и сейчас живет в Америке, считая Элиссу своей второй матерью.
Так, собственно, создавался Global Medical Relief Fund — одной-единственной женщиной, всколыхнувшей сердца нью-йоркцев. Теперь фонд сотрудничает с десятками частных спонсоров, сотнями волонтеров, крупнейшие ритейлеры — Amazon, Macy’s — проводят акции в помощь детям, искалеченным войной или стихией. Их доставляли из Боснии, Косово, Пакистана, Ирака, Афганистана, Сьерра-Леоне, Гаити, они были искалечены войной, тайфунами, землетрясениями. Вроде ничего такого нет в России? Только вот на родине Света-младшая встала в очередь на протез шесть лет назад. Очередь так и не подошла.
Каждый год Света вырастает из протеза, и в Америке ей делают новый. Нью-Йорк, 2014 г.
«Бюджетные» дети
По статистике, в детских домах России находятся 17 тыс. инвалидов. После «закона Димы Яковлева» их шансы обрести семью упали, а сейчас, на пике «санкционной войны» между Москвой и Вашингтоном, шансов и вовсе практически нет. Дети должны находить родителей в России — так приказала им Родина.
«У нас в России детей-инвалидов не усыновляли ни до «закона Димы Яковлева», ни после: мозги по-другому устроены, — рассказывает Света-страшая. — В детдома для инвалидов усыновителей даже и не водят, хотя там есть совершенно нормальные дети — ну, ручка или ножка не такие, как у всех. На меня смотрели как на дуру, когда я на Свету начала документы оформлять. У нас есть такая комиссия — «по правам детей». Знаете, это как пройти через чистилище: «Зачем вы берете этого ребенка?! Скажите правду, зачем он вам нужен — на донорские органы?»
По словам Светы-старшей, Света-младшая в детдоме в четыре года не ходила, почти ничего не видела и не разговаривала.
«Меня готовили к этому интервью, и поэтому я молчала и отвечала так, как учили наши общественницы, — вспоминает Света-старшая свое первое посещение детдома. — Потому что, если сорвешься, закричишь или заплачешь, — тебя снова отправят на психиатрическую экспертизу: мол, подозрительно неуравновешенная, отдавать ей ребенка нельзя. Разрыдалась я уже позже, когда шла по аллее».
Поначалу Света-старшая думала, что ей сразу отдадут Свету-младшую: «Я готовилась к встрече, купила ей рождественское платье и билеты на Кремлевскую елку. Но мне позвонили из официальной инстанции и отчитали — «Что вы, женщина, себе думаете? На ребенка ведь оформляются бюджетные фонды, никто вам под закрытие года ее не отдаст». Получается, детдомам не выгодно отдавать детей на усыновление: больше у них сирот — больше им притекает денег.
В России протез для Светы стоит $10 тыс., а в Нью-Йорке его делают бесплатно
Мечты, мечты…
«А у вас была в детстве мечта? — спрашивает корреспондента The New Times Света-младшая. — У меня была — чтобы у меня нога настоящая выросла. Сейчас я понимаю, что это невозможно. Еще я мечтала, чтобы у меня была подружка или друг — такие, чтобы на всю жизнь. Мне казалось, что мы дружим, но потом они выбирали себе других друзей — конечно, с нормальными ногами. А у вас есть друзья?»
Света-младшая признается, что у нее оценки в школе «не очень» — и все стали ее сторониться, мол, она неуспевающая, вроде как последняя. «Потом одна девочка, дочка учительницы, сказала — «не важно какие оценки, главное какой человек», и со мной снова стали общаться. В классе у нас пятнадцать человек, но близкой подружки нет», — признается Света.
А еще ей кажется странным, что в Нью-Йорке дома престарелых можно встретить на Манхэттене: «В центре Москвы их нет… Я сейчас мечтаю стать нью-йоркским пенсионером. Жить на Манхэттене — как это здорово! Ну и что, что старенькие? Сидят на лавочках, улыбаются и смотрят на океан… А что вы любите? А я люблю деревья и цветы. И еще — путешествовать».
„
В детских домах России находятся 17 тыс. инвалидов. После «закона Димы Яковлева» их шансы обрести семью упали, а сейчас шансов и вовсе практически нет
”
Светам нравится в Нью-Йорке. Целый год они копят на билеты за океан, а тут, в Америке, им уже помогают — фонды, организации, спонсоры и просто самые обычные американцы, с которыми порой случайно свела судьба. С деньгами у них негусто: Света-старшая, мать-одиночка, трудится в бюджетной организации и это — одна из причин, по которой они стараются не афишировать свои отношения с Америкой. (По этой же причине они попросили не указывать их фамилии).
«У нас, в России, сейчас это не приветствуется, — извиняющимся тоном объясняет мама. — А будем жаловаться — система поставит на нас крест».
«Мы живем в одном мире»
Элисса Монтанти говорит, что ей часто задают вопрос: почему их фонд помогает не собственным, американским детям-инвалидам, а привозит детишек из далеких стран. «Это нет так. Своим мы тоже помогаем. Но у нас, в Америке, нет войны, и люди, которые поддерживают мой проект, понимают, что мы живем в одном мире и не можем закрыть глаза на беды и несчастья на других континентах…»
Г-жа Монтанти очень переживает за то, что происходит сейчас на Украине: «Наверняка, там тоже есть невинно пострадавшие дети, которым нужна помощь. Я готова взять под опеку нашего фонда ребенка, который нуждается в протезировании конечностей или глаз».
Элисса Монтанти ждет ответа.
