Хор на Приморском бульваре

В начале крымских событий Мишин, один из лидеров движения военных реконструкторов Севастополя (с реконструктором Гиркиным-Стрелковым «лично не знаком»), вступил в севастопольскую самооборону. Тем временем, его жена Манита, свободно владеющая английским и работавшая гидом с западными тургруппами, выискивала по всему городу иностранных журналистов, чтобы предложить себя для интервью в качестве «голоса Севастополя». В конце февраля испугавшиеся за Мишиных сыновья хитростью уговорили супругов уехать к ним в Москву. «Мы сидели в поезде убитые, потерянные. Куда мы едем, когда нужно защищать Севастополь, держать третью оборону? Не потому что мы такие идейные, а потому что я люблю этот город!» — вспоминает Мишин. Но вскоре унынию пришел конец — супруги вернулись в уже контролируемый российскими войсками Крым.

Несколько лет назад Мишин открыл первый севастопольский хостел — под названием Funny Dolphin («Веселый дельфин»). Пока Крым оставался украинским, 90 % гостей «Дельфина» были западными бэкпэкерами, по-русски — туристами-дикарями. Но после аннексии полуострова они перестали приезжать в Крым, и первые два летних месяца 2014-го хостел пустовал. Тем временем Манита Мишина потеряла работу: западные компании, специализирующиеся на военно-историческом туризме, ушли из Крыма. Круизные лайнеры тоже больше не заходят в крымские порты.

Однако в августе хостел стал наполняться россиянами, которые ехали в Крым либо из любопытства (многие из их гостей не были здесь ни разу, говорят Мишины), либо в поисках жилья и работы. В итоге, сентябрь стал рекордным: хостел был почти заполнен в то самое время, когда в предыдущие годы он уже закрывался.

Мишины не нарадуются: они не то чтобы абсолютно уверены в будущем, но полны энтузиазма — вот только бы построили мост (через Керченский пролив), а уж с санкциями все как-то уладится — «ну не могут же они, Запад, не понимать».

Военный пенсионер — пожалуй, самый типичный житель Севастополя — города, который и до развала СССР, и отчасти после воплощал советскую мечту о порядке и комфорте. На севастопольском Приморском бульваре по-прежнему собираются бабушки — только лишь ради того, чтобы хором спеть советские песни.

Теперь рядом с местом их встреч соседствует палатка, торгующая футболками с Путиным и «вежливыми людьми». В наличии есть и рисунки более радикального содержания: на Графской пристани нам повстречался молодой человек в футболке с надписью: «Я… ваши санкции». Роль глагола исполняла пиктограмма с человечком в цветах российского флага, совершающим сексуальное надругательство над человечком в цветах американского флага.

Неподалеку от бабушек, на набережной, приютился миниатюрный, но мегапопулярный бар, которым владеет дружелюбный, крепкий, с короткой стрижкой мужчина по имени Владимир (фамилию назвать отказался). Уроженец Белоруссии, он переехал в Севастополь из Ейска (Краснодарский край) шесть лет назад. Бар разливает крымские вина и портвейны в закрытые стаканчики для кофе, чтобы обойти запрет на распитие алкоголя на улице. Владимиру чуть больше пятидесяти лет, и он один из тех людей, кто очень естественно смотрелся бы в камуфляже.

Камуфляж у Владимира, ясное дело, есть: он — член севастопольской самообороны с первых антиукраинских митингов, начавшихся в феврале. Последний раз надевал его, когда охранял избирательный участок в Инкермане во время первых выборов в российском Крыму — 14 сентября. «Отправили меня туда смотрящим», — говорит Владимир о выборах.

Другого варианта, кроме как вступить в самооборону, у него не было, говорит Владимир: «Тогда было так — либо наша бухта будет красной от крови, либо Крым просто мирно перейдет к России». Как и многие в Севастополе, он считает, что после победы Евромайдана, городу реально угрожал десант киевских «фашистов» из «Правого сектора». Но он до сих пор не уверен, «как все повернется», и рассказывает о многочисленных трудностях, которыми сопровождается переходный период: стремительный рост цен, проблемы с продуктами, основным поставщиком которых остается Украина (российские санкции против Украины на Крым не распространяются — иначе там был бы голод), отключения электричества и воды. Еще Владимира беспокоит назначение нового, «нерусского» директора Приморского бульвара и появления там торговых палаток, которыми, по его сведениям, владеют армяне: Украина, за вычетом репатриации крымских татар, не была затронута массовой миграцией жителей Кавказа и Центральной Азии в той степени, как Россия — многие там считают это преимуществом.

„

«Чалый — неформатный человек. Для него большим сюрпризом стало и устройство власти в РФ, и неэффективность принимаемых решений»

Нежелательные изменения последних месяцев Владимир связывает с новым губернатором Севастополя Сергеем Меняйло — путинским назначенцем, которого пророссийское большинство жителей Севастополя ненавидит столь же сильно, как оно любит лидера «русской весны», бизнесмена Алексея Чалого — тот, по официальной версии, сам отказался от губернаторского поста, о чем потом публично пожалел. В результате, Чалый возглавил кампанию «Единой России» по выборам в горсовет и, выиграв почти все места, привел туда команду, таких же как и он лишенных политического опыта людей. Сам же стал председателем заксобрания.

По контрасту с севастопольскими на выборах в госсовет Республики Крым (частью которой Севастополь не является) прошли в основном представители прежней украинской элиты: члены бывшей правящей украинской «Партии регионов» были автоматически кооптированы в «Единую Россию» с зачетом стажа. (По этому поводу, как выяснилось, обе партии договорились еще несколько лет назад).

Чалый — человек, плохо вписывающийся в российские политические реалии. «Он очень неформатный человек. Для него большим сюрпризом стало и устройство власти в Российской Федерации, и то, насколько неэффективные принимаются решения», — говорит на условиях анонимности один из его ближайших соратников.

По словам собеседника журнала, руководство Севастополя ведет против Чалого «жесткую игру» в интересах Министерства обороны, которое хочет монопольно владеть городом и даже вернуть ему закрытый статус, как это было при СССР. «Они видят Севастополь как трофей», — говорит источник.

Впрочем, главный антагонист народного любимца — даже не губернатор Меняйло, а полпред президента в Крымском федеральном округе, вице-адмирал Олег Белавенцев, близкий соратник Сергея Шойгу, работавший с последним в МЧС и правительстве Московской области. Чалый, по словам источника The New Times, пользуется поддержкой Путина, но Путин — слишком высоко и далеко. «Чалому бы здесь нужна поддержка крупных группировок, но он не уделяет этому вопросу достаточно внимания», — сетует соратник народного лидера.

А вот что Чалый по-настоящему любит — так это поговорить о развитии города. Его стратегия четко укладывается в линию, которая в Москве ассоциируется со словами «Капков» и «Сколково». Чалый видит будущее Севастополя как «технологической столицы Причерноморья», где будет развиваться микроэлектроника, виноделие и современное образование. В разговоре с The New Times соратник Чалого более пяти раз употребил слово «урбанистика»…

Тема войны в Донбассе совершенно не интересует севастопольского лидера: «Это все к Аксенову» — то есть к главе Республики Крым. Но Донбасс присутствует в жизни Севастополя: в съемных квартирах и санаториях живут беженцы с украиского юго-востока, от которых, правда, город старается по возможности избавиться: именно из Севастополя жителей Донбасса отправили в Якутск и Магадан, где их тоже не ждали. По улицам ездят машины с донецкими и луганскими номерами, иногда с надписями типа: «Иномарка помятая, у правосека отнятая». Во многих смыслах Крым и Севастополь, в частности, — это тыл «Новороссии».

И Юрий Мишин, и хозяин бара Владимир говорили о товарищах по самообороне, которые сражаются «за Новороссию». Владимир и вовсе сам рвался на фронт, но семья его «осадила». Попасть к донбасским мятежникам проще простого: «Даже звонить не надо. Здесь есть люди, подходишь к ним — три секунды, и ты уже там. Вчера только друг уехал — месяц отлежался после ранения и назад», — рассказывает Владимир. Другой знакомый Владимиру севастополец погиб — сгорел в танке. Когда спрашиваешь, оправданы ли эти жертвы, Владимир пожимает плечами: «Пока не могу сказать. Шахтеры, которые там обещали всех касками забросать, — они там так и сидят в шахтах, а воюют сами знаете кто: люди, прошедшие спецподготовку, старые военные, ну и конечно россияне — ребята, которые пошли в отпуска, чтобы защищать Донбасс».

Армии ДНР и ЛНР так или иначе выросли из крымской самообороны. Когда в апреле боевики захватившего Славянск отряда Игоря Гиркина начали общаться с журналистами, почти каждый второй из тех, кто соглашался отвечать на вопросы, оказывался связан с Крымом. В Симферополе по-прежнему держат руку на пульсе событий. По словам источника журнала, близкого к самообороне Крыма, перемирие в Донбассе долго не продержится: «Не беспокойся — все будет, и коридор до Крыма в том числе». Причем последнее, по словам источника, лишь тактическая задача. Стратегическая — «крах украинского государства в его нынешнем виде». Ставка при этом делается не столько на военные успехи «новороссов», сколько на экономический коллапс и «третий Майдан».

Сбежавший в Крым после пожара в одесском доме профсоюзов лидер городского антимайдана, депутат Одесского облсовета Алексей Албу считает, что шансы на создание аналога ДНР/ЛНР в его городе остаются такими же высокими, как и до трагедии. «Соотношение противников и сторонников власти в Одессе — 85 % на 15 %», — уверен Албу. По его мнению, на Украине растет недовольство экономической ситуацией и падающим уровнем жизни, что неизбежно приведет к падению «режима Порошенко».

«Мы не исключаем ситуации, когда одесситы возьмутся за оружие и, разочаровавшись в мирном протесте, будут отстаивать свои права с автоматом в руках», — чеканит Албу. 

„

«Я очень не люблю непорядочности. То, что сделала Россия, заставило меня почувствовать себя украинцем»

Однако севастопольский бармен-боевик Владимир такого развития событий не желает. Он считает, что захваченных сторонниками Новороссии территорий вполне достаточно и крымский коридор не стоит той крови, которая прольется, чтобы его пробить. «Мариуполь, жалко, не взяли, но можно и без него», — говорит Владимир. Он уверен, что войну пора остановить.

Тысячи людей в Крыму скорее согласятся с ним — крымчане с самого начала не поддерживали действия российских войск и пророссийских формирований в Донбассе. Многие из них считают украинскую армию своей и желают ей победы. В их число входят не только крымские татары, о преследовании которых The New Times писал в предыдущем номере, но и этнические русские. Многие из них до марта не чувствовали особой привязанности к независимой Украине. Зато сейчас тысячи из них покидают Крым.

Встретить противников России в Крыму не сложно — достаточно пообщаться с более образованными представителями среднего класса. Симферопольский предприниматель Ольга (просила не называть фамилию) так же, как и Юрий Мишин, плакала, когда видела людей, празднующий успех мартовского референдума (о независимости Крыма), но по ровно противоположной причине.

«Сначала казалось: ну, ребята, сейчас 21 век, какие «зеленые человечки». Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но когда это стало реальностью, я просто разрыдалась перед телевизором», — говорит Ольга. На референдум она не ходила, потому что «комфортабельно чувствовала себя на Украине».

В отличие от Юрия Мишина и Владимира из севастопольской самообороны, Ольга живет в Крыму с детства. Так же как и капитан принадлежащей какому-то москвичу прогулочной яхты Константин Сандулов — он родился и прожил всю жизнь в Севастополе, всегда ощущая себя русским и не владея украинским языком. «Я очень не люблю непорядочности. Я считаю: если есть международные договора, то надо их соблюдать. То, что сделала Россия, заставило меня почувствовать себя украинцем», — говорит Сандулов.

В ближайшее время он собирается покинуть Крым, где прожило четыре поколения его семьи.