Конец сезона. Так в окрестностях Сочи обычно именовали ранний октябрь. Теперь, заехав в город, которому суждено через шесть с половиной лет принять зимнюю Олимпиаду, понимаешь, что это конец последнего сезона. Внимание, граждане: дешевого отдыха с поселением в частном секторе со стоимостью комнат от 100 рублей, зато без удобств, больше для вас не будет. Уже никогда
После 5 июля — дня объявления олимпийской столицы — жители Большого Сочи, побережья в полтораста километров и уходящей в горы территории, разделились на две категории: тех, чьи дома будут сносить и кого, соответственно, выселят, и тех, чья собственность автоматически поднялась в цене и кого олимпийская застройка непосредственно не коснется. Раньше в октябрьском Сочи все местные жители были одинаково усталыми от припозднившихся курортников. Теперь в глазах одних — откровенный страх, других — надежда на процветание. Впрочем, не очень-то скорое.
10 тысяч за сотку
Селению Молдовка повезло меньше других — судьба у него такая. Это по документам — селение, а так вполне себе уже поселок городского типа, расположен на выезде из адлерского аэропорта в сторону Красной Поляны. Идет под снос без всяких вариантов — в пользу монорельсовой дороги. Жители Молдовки знали, что, если Сочи выиграет, так и будет. Но надеялись, как нашему человеку свойственно, на лучшее.
— Я до утра тогда у «ящика» сидел: выберут не выберут... И так обрадовался — правду говорю! — рассказывает житель Молдовки Маис.
— Хотя и знал, что нас из-за этого переселять будут. А еще у меня в начале года сын родился — ну, думаю, теперь у пацана будущее есть...
— А у вас у самого без Олимпиады его бы не было?
— Ну сами посмотрите — вне сезона работы никакой. Да и в сезон-то, собственно: в аэропорт подъехал, на вокзал подскочил, подвез кого, а дальше тишина. Участок у нас — 6 соток, жильцов много не пустишь, так, перебиваемся...
— А теперь, стало быть, и этого не будет.
— У нас — да. Другие, они еще на что-то надеяться могут. Один план реконструкции, второй... Нам же уже предписания разослали, там ясно написано: «Ввиду государственной необходимости...»
— И что же государство вам взамен дает?
— Пока только компенсацию. Она составляет, по их расценкам, 10 тысяч долларов за сотку земли. Хотя рыночная цена сотки у моря в Адлере уже подскочила до 200 тысяч. Ну и плюс застройка оплачиваться будет — если, конечно, официальная. В нашем армянском поселке небоскребов никто не построил, так что государство сильно не разорится.
— А куда отселять будут?
— Сказали — в сторону Кубани. Я не против, тем более что сильно-то никто и не спрашивает, лишь бы денег сразу дали, построиться помогли и работа на новом месте была. Иначе как я сына-то подниму?
— Документы уже спрашивали?
— Сверяли, сверяли... Удалось доказать, что предки мои уже 92 года назад как здесь обосновались — до революции еще успели. А куда сейчас без бумаг-то — снесут тебя и фамилии не спросят, если она к тому же и не русская...
Участок или жизнь
Насчет русских: в Адлере, куда вы, собственно, прилетаете и где работает все тот же старенький аэропорт середины прошлого века1, армяне составляют три четверти населения. И строились они всегда там, как хотели.
— Вот вы спрашиваете, почему мы вселенского шума не поднимаем. А мы ведь вначале хотели письма писать.
— И куда же?
— В Евросоюз!
— И что же вас остановило?
— Ну, как сказать... Мы попыхтели было, а потом вспомнили, что полсела — это незаконные постройки. Да и намекнули нам, что если возбухать не будете — по-человечески с вами рассчитаются. А то ведь и по-другому быть может. Как в Южном парке...
В районе Южного парка цветоводы, присматривающие за плантациями, понастроили себе бараков, и никто их годами не трогал — люди городу пользу приносили. Их, бесправных, первыми показательно бульдозерами и снесли. Куда цветочники разбрелись — никто не знает.
С тех же пор жители Адлера и приучились бояться. До того они надеялись, что справедливая власть, сидящая там где-то далеко в центре, где они ни разу не были, будет карать только богатых — а тем и поделом. Но и до бедных она добралась очень споро. Впрочем, кое-кто из первой категории скоренько переместился во вторую.
— Все надо было вовремя делать, — говорит абхазец Руслан, он же гражданин России. — Я вот как сделал. Когда война у нас началась, понятно стало, что надо в сторону России двигаться. Но — не прямо так по побережью. У меня земляки в Тольятти устроились, и я, автослесарь из Сухуми, туда как профильный рабочий и подтянулся. Гражданство где-то за полгода сделали. Незадорого. Сказал спасибо и начал операцию по возвращению к дому — в Адлере дали комнату в общежитии, я дал немножко денег, присоединил вторую, потом балкон уже практически бесплатно достался, все стало хорошо. Прописка меньше 10 тысяч рублей стоила! А тут еще директор, царство ему небесное, пристал: возьми, Русик, дачный участок, возьми! Я несколько раз ему говорил: ну не тот я человек, чтоб в земле ковыряться, я в машинах больше копаться люблю. Тем более что это в горах, в сторону Красной Поляны — попробуй там вырасти что! Купился в итоге на то, что все абсолютно бесплатно, документы в гараж так и принесли. Я там за 10 лет беседку да мангал поставил, а после олимпийских дел мне за эти 6 соток 100 тысяч долларов дают не глядя, каково!
— Так можно ж не спешить — дальше все только дорожать будет.
— Сосед один так и не спешил — все торговался и торговался, пока его не убили. Здесь все тоже вовремя надо делать, чтоб и деньги взять, и жить на них еще потом...
Надежда на компенсацию
Красиво жить и не убитым быть далеко не у всех получится. Об этом мне рассказывал Сергей, владелец сочинского частного охранного агентства, катая меня на своем катере вдоль побережья Имеретинской бухты — с воды все видится нагляднее.
— Вот смотри: до адлерского вокзала и до абхазской границы все — все, старик! — идет под снос. И это только первая очередь. Поверь, я видел этот план, а очень многие еще не в курсе. С ноября город закроют для «дикарей» — и дешевого Сочи уже больше никогда не будет.
— А что будет?
— Пока — курорт для приезжающих в ведомственные санатории, которые с того же ноября технично вскинут цену втрое — мы уже перезаключаем договоры на охрану.
— И много их, ведомственных этих, самих останется?
— Много или мало — мне по барабану. Если из десяти объектов снесут семь, мы будем охранять оставшиеся по цене тех десяти — это такой экономический закон нашего побережья: бывает меньше работы, но не бывает меньше денег. Да и бабки, собственно, не мы даже поднимаем — с июля стрельбы уже стало намного больше, и это, кстати, нормально, так всегда бывает, когда у кого-то что-то отнимают, а кому-то передают. Но пока это — тихая такая стрельба, местная, я бы сказал. А к концу года может начаться масштабная, благо за стволами в Абхазию съездить недалеко.
— Миром с государством не разойдетесь?
— Посмотрим, как оно себя вести с нами будет. Я военный пенсионер, тьму долгов Родине отдал, законы знаю, и теперь надо только поглядывать, чтоб она, Родина, меня цинично не кинула. Имею в центре Адлера квартиру — готов махнуться с государством на аналогичную в районе Большого Сочи. Вот только есть у меня сведения, что карта Большого Сочи может после реконструкции сильно измениться. Путин говорил, что здесь будет построен горно-климатический курорт — вот в нем я и собираюсь жить, а не где-то на выселках.
В сочинской мэрии мне по большому секрету показали три плана строительства дороги от центра Сочи до аэропорта. По одному из них существующая дорога расширяется на 8 метров, по другому — она будет двухъярусной, по третьему — будут делать объездную. И сносить, во всех вариантах, разные мешающие стройке объекты.
— Боюсь, что я потеряю свой бизнес в любом случае, — грустит Самвел, владелец гостиницы в знаменитом адлерском Курортном городке. — Мы только второй сезон как функционируем, столько моих партнеров в этот проект вложились, и если через месяц здесь все разроют, причем на несколько лет, кто к нам сюда поедет?! А если, не дай Бог, сносить примутся, то на побережье такого места мне больше уже не найти. Кормит же здесь, если вы не в курсе, только оно — чуть дальше от моря денег уже не поднимешь. Купить же, скажем, на компенсацию дом в горах и жить там с семьей — это все равно что на пенсию выйти, а мне, между прочим, и полтинника еще нет. Да и делал я все всегда для людей, а теперь будет так: территорией, которой пользовались 100 человек, будет пользоваться один. У меня задешево отнимут — ему задорого продадут.
— Размер компенсации уже прикидывали?
— Пока все же надеюсь на лучшее. А из того, что знаю, — смогу сам выбирать себе оценщика. Выбор — из тридцати человек.
— И можно выйти на знакомого?
— Можно, конечно. Но только это все, по большому счету, уже бесполезно: максимальная цена за сотку — 300 тысяч рублей, потолок для оценки постройки тоже существует и сильно меняться не может. С государством, с ним даже через близкого человека особо не поторгуешься. Он на службе, под жестким олимпийским контролем.
Олимпийский контроль
Поначалу, кстати, не все верили, что контроль этот будет таким уж неотвратимым. Короткий рассказ человека, у которого документы на постройку гостиницы были не то чтобы в полном порядке: «На следующий день после этой долбаной победы мне позвонили и сказали: срочно неси десятку баксов, списки будут пересматриваться. Я подумал — развод, у меня приятель где надо при делах, и пятерочку свою я недавно ему совсем занес. Но его как назло в городе тогда не было, а когда вернулся, говорит: извини, все так стремительно изменилось, и я на ситуацию больше уже не влияю. Теперь снесут как пить дать. И вместо компенсации, как пугал Ткачев, еще услуги рабочих, которые меня ломать будут, оплачивать придется...» Таких самостроенных объектов, подлежащих уничтожению, в мэрии на сегодня насчитали 228. На самом деле их, конечно, куда больше — примерно в два раза. Сколько народу оперативно успели занести свои «десятки» — посчитайте сами. Но и ход назад официоз, чтоб вы знали, тоже уже сделал: когда по Первому каналу показали снос недостроенной гостиницы на пляже «Бриз» под непосредственным руководством губернатора Ткачева, в Кремле, как выяснилось, сюжет не одобрили. У хозяина все же были документы на постройку, пусть и многоэтажного гаража, а надо было — для первого-то эфира по такому поводу! — найти совсем уж откровенный самострой. Так что с похожим пафосом больше с тех пор ничего не сносили. Пока. До ноября обе стороны, получается, затаились.
|
— А я вообще не верю, что здесь у нас что-то реальное к Олимпиаде построят, — говорит мне таксист Ашот. — Проходили уже: как его там, до Ткачева-то, коммуняка этот, Микола Кондратенко, да? — по телевизору все выступал, про Диснейленд американский заливал: мы должны войти в этот проект, и наши дети будут нам благодарны. Ну мы-то посмеивались, а американцы, бараны, ему поверили. И дали денег. Какая была показуха: место на побережье забором оградили, шампанское об тот забор разбили — а как первые деньги пришли, их тут же и разворовали. Потом, когда их какие-то идиоты еще и второй раз сюда перечислили, пригнали экскаватор, он два раза землю копнул — и несколько лет стоял потом ржавел. Миллионы были — все украли. И бац — вот вам новый губернатор. А старый с почетом и деньгами от дел красиво удалился. А тут — миллиарды пойдут! Кто, говорите, контролировать, сам президент будет? Дядя Вова, как мы его зовем. Он уже нас поставил в неловкое положение — у всех, получается, Олимпиада, у нас — переселение. Не до конца понятно, куда. Да чтоб за деньжищами такими уследить — тут дракон трехглавый какойто нужен. А у Дяди Вовы голова всего одна, да и носит он ее у вас там, в Москве. А деньги-то сюда придут. Ну как их не украсть, скажите, как? Нет, мы так не умеем...
...А вот жителям Адлера недолго осталось
наслаждаться видом олимпийского флажка
из окон своих домов
____________________________
1 Новый аэропорт, с помпой открытый под олимпийские дела, включается только под прилет гостей вроде президента и комиссии Олимпийского комитета.
