Черкеска сбилась набок.
Чтобы спокойно покинуть Кремль, президент должен погасить пожар чекистской войны. При этом каждый из кланов воюет именно за его расположение
Враждующие силовые диаспоры, вздернув перед выборами на дыбы всю Россию, поглядывают друг на друга сквозь ощеренные пулеметами бойницы офисов ФСБ и Роснаркоконтроля. Апофеозом войны стала статья главы Роснаркоконтроля Виктора Черкесова в «Коммерсанте» с пафосными призывами к чекистской корпорации объединиться. Ничего нового под луной — вся советская история, сформировавшая путинских преторианцев, есть история борьбы силовиков: армейских, чекистских и иных дворцовых гвардий и группировок. Просто раньше негражданские части правящей верхушки боролись не только между собой, но и со штатскими разных мастей. Однако при Путине штатские во власти настолько упали числом и влиянием, что преторианцам приходится воевать по преимуществу друг с другом. Воевать есть за что. И не воевать тоже нельзя.
— Первый раунд —
Соперничество между двумя фалангами выходцев из УКГБ СССР по Ленинградской области и Ленинграду перешло в горячую стадию в 2006-м, в ходе четырехмесячной войны спецназов ФСБ и ФСО за контроль над инфраструктурой таможенной отрасли, а их рафинированных руководителей — за руководящие позиции в Федеральной таможенной службе.
Летом прошлого года директору Роснаркоконтроля Виктору Черкесову (за ним закрепилась аппаратная кличка «Крюк») и его союзникам — директору ФСО Евгению Мурову и руководителю Службы безопасности президента Виктору Золотову — удалось добиться изгнания генпрокурора Владимира Устинова и его команды из равелина на Большой Дмитровке. Аппарат Лубянки, обвиненный в организации «восточного» контрабандного канала, недосчитался полутора десятков генералов. Говорят, сам директор ФСБ Николай Патрушев висел на волоске. Но государев гнев лютый был недолог: Владимир Путин простил большую часть провинившихся и усадил на пост директора ФТС своего сослуживца по внешней разведке Андрея Бельянинова. Этот человек, кажется, ни разу в жизни не переступал порога alma mater воюющих «крыш» — «Большого дома» на Гороховой. Однако контроль над основными командными высотами таможни, ежегодно генерирующей, по оценкам экспертов Национального антикоррупционного комитета, $5 — 6 млрд только «живой» (то есть собираемой «кэшем») прибыли, все же остался за лубянскими операторами.
— Второй раунд —
Следующий раунд противоборства проходил уже на новой площадке — в МВД России. Сделавший стремительную карьеру благодаря главе ФСО молодой замминистра внутренних дел Андрей Новиков попытался было поставить под контроль один из самых мощных погружных насосов милицейского ведомства, пронизывающий толщу крупной и средней национальной буржуазии: Департамент экономической безопасности (ДЭБ). Могущественный начальник ДЭБ Сергей Мещеряков, креатура главы кремлевской канцелярии Игоря Сечина, не признал чужака. В результате в ноябре прошлого года лишились кресел оба генерала. Их заменили лица, связанные с президентом приятными воспоминаниями о совместной службе: новый первый замминистра Олег Сафонов (в Комитете по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга) и новый начальник ДЭБ Евгений Школов (в дрезденской резидентуре ПГУ КГБ СССР).
В конце 2006-го ФСБ и ФСО взорвали рынок теневых банковских услуг с годовым оборотом порядка $30 млрд по обналичке и трансферту средств за рубежи богоспасаемого отечества. Одной из жертв их борьбы за контроль над этой самой загадочной для иностранцев отраслью российской финансовой индустрии, по мнению многих участников рынка, стал первый заместитель председателя ЦБ Андрей Козлов. Будто бы он проявил неоправданное любопытство в отношении деятельности опекаемого ФСО мощного экспортного финансового терминала, который функционировал на базе банка «ДИСКОНТ» и Raiffeisen Zentralbank Oesterreich AG. Другой жертвой передела называют рухнувший рынок межбанковских кредитов, подорванный взлетом стоимости обналички до 8 —11%. В конечном счете игры силовиков и Росфинмониторинга стали одной из главных причин опасного кризиса банковской ликвидности, который ведомое еще одним близким путинским знакомым правительство, плюнув на инфляцию, заливает деньгами Стабфонда под видом «докапитализации» институтов развития.
— Третий раунд —
Президент Владимир Путин тем временем выводил на политическую авансцену одного за другим потенциальных преемников, однако согласовать с ненавидящими друг друга силовиками ему не удалось ни одного из них. Война чекистских диаспор, разгораясь, распространялась на все новые плацдармы. Чтобы создать им противовес, Владимир Путин даже сформировал Следственный комитет при прокуратуре РФ, назначив его главой своего однокурсника Александра Бастрыкина. Но неутомимые паладины немедленно начали борьбу за руководящие кресла в новом ведомстве. ФСБ в этом отношении заметно преуспела, о чем лояльный Виктору Золотову и Евгению Мурову генпрокурор Юрий Чайка 5 октября открыто заявил в ходе I Всероссийского совещания руководителей следственных органов системы Следственного комитета при прокуратуре РФ.
Бывших сослуживцев и однокурсников стало решительно не хватать. Мог ли Путин разом «обнулить» игру, избавив себя от безумных преторианцев? Вряд ли. Ведь от таких фигур, как генералы Муров и Золотов, зависит не только личная безопасность главы государства, но и его личные финансы, а также вся система его неформальных связей с разными группами правящей элиты и сверхкрупного бизнеса. А от ФСБ и иже с ними — безопасность созданного после 2003 года квазибонапартистского режима в ответственнейший период передачи власти.
Путин фатально упустил момент, когда конфликт силовиков сделался системным, необратимым: подковерная война начала оказывать определяющее влияние на предвыборную политическую повестку. И, судя по всему, президент вдруг осознал, что, не решив так или иначе эту проблему, он просто не сможет покинуть Кремль. Что война чекистов способна сорвать любой из придуманных им сценариев конституционной передачи власти.
— Решительный бой —
Здесь, собственно, и лежит разгадка непонятного бюрократии поведения главы государства, который месяц за месяцем отказывается назвать реального преемника и уведомить политический класс и инвестиционное сообщество о том, чем, собственно, он намерен заняться после истечения срока президентских полномочий и в каком статусе хочет «сохранять политическое влияние».
Путин, о котором пишут, будто он шутя обвел вокруг пальца мировую плутократию, в собственной стране сам себя загнал в опасный, почти безнадежный политический тупик. Сконструированная им машина власти дает оглушительные сбои. Он — без пяти минут заложник расколотой силовой олигархии. Цель каждой из групп игроков прозрачна: каждая хочет, пользуясь временным цейтнотом, вынудить президента сдвинуть баланс сил в руководстве страны в свою пользу.
И остаться — обязательно, категорически, всенепременнейше остаться.
