В этом процессе на скамье подсудимых четыре члена БОРНа: Максим Баклагин, Вячеслав Исаев, Михаил Волков и Юрий Тихомиров. Последний в 2012 году уже получил срок за убийство Ильи Джапаридзе, ему осталось сидеть еще семь лет. Остальные подсудимые в 2012 году были в розыске. The New Times подробно писал о Боевой организации русских националистов в № 14-15 от 28 апреля 2014 года.
От своих подельников, сидящих в «аквариуме», Волков отличается волевым лицом, осанкой - сидит подчеркнуто с прямой спиной, и одеждой – вместо джинсов и свитеров невзрачных расцветок, как у соратников, он предпочел надеть на заседание рубашку и пиджак. Ни родственники подсудимых, ни их друзья не пришли поддержать националистов.
«В чем моя вина»
«Повреждение мягкой ткани головы, в глазнице обнаружено инородное тело», - еле слышно зачитывает судья медицинское освидетельствование. Донара Джапаридзе, мать убитого в 2009 году Ильи Джапаридзе, прикладывает носовой платок к глазам. Справа от судьи стоит заваленная томами дела тележка, как в супермаркетах – прочитаны показания уже из почти двух десятков томов.
«Проникающее ранение в живот, огневой канал проходил через жировой слой, повреждены правая и левая доля печени», - судья продолжает вещать монотонным голосом. Одетая во все черное Донара начинает плакать, содрогаясь от неслышных всхлипываний.
«Сквозное ранение справа на груди. Сквозное ранение левой кисти, колото-резанная рана голени», - продолжает скороговоркой читать сидящий под сверкающим двуглавым орлом судья. Видно, что 51-летняя мама погибшего еще сильнее стискивает зубы. Ее поддерживает тоже одетая во все черное 40-летняя Екатерина Хуторская, сестра другого убитого антифашиста – Ивана Хуторского. «Колото-резаное ранение правого плеча с вхождением в подкожную жировую клетчатку». На время 10-минутного чтения медицинского освидетельствования судья предложил родственникам покинуть зал заседания, но женщины предпочли остаться.
Максим Баклагин нанес как минимум 26 ножевых ранений Илье Джапаридзе, Тихомиров четыре раза стрелял из травматического пистолета, но 20-летний антифашист не потерял сознание и продолжал отбиваться. Согласно материалам дела, перед нападением у дома убитого рядом с метро «Братиславская» нацисты сидели на лавочке, изображали алкоголиков – в качестве камуфляжа использовали парики и темные очки.
Илья Джапаридзе был одним из немногих футбольных фанатов, кто придерживался антирасистских взглядов. По словам друзей, они планировали вывесить антифашистские баннеры на стадионе команды «Динамо», за которую Илья давно болел,– такого еще никогда не было, в болельщицкой среде крайне популярные неонацистские взгляды.
В материалах уголовного дела сообщается, что адреса антифашистов подсудимым передавал их соратник Илья Горячев. Организатор БОРНа Никита Тихонов, выступая в суде на прошлой неделе, говорил, что Горячев хвастался своим доступом к базам Центра по противодействию экстремизму МВД. Евгения Хасис, подельница и гражданская жена Никиты Тихонова, на одном из предыдущих заседаний также подтвердила, что у Горячева были эти адреса и фотографии. Проводилась ли какая-то служебная проверка по этому факту, неизвестно.
Исаев и Баклагин уже признали свою вину (статья 105 ч. 2 «Убийство по мотивам идеологической ненависти»), а Тихомиров на этом процессе воспользовался 51 статьей Конституции («Никто не обязан свидетельствовать против себя самого»). Организацией нападения по версии следствия занимался экс-прапорщик ФСБ Алексей Коршунов, странным образом погибший в украинском городе Запорожье – во время тренировочной пробежки в его поясной сумке сдетонировала граната.
Облокотившись на кафедру, Донара Джапаридзе говорит, что в последний раз она видела сына, когда провожала его в университет на экзамен. О смерти узнала несколько часов спустя, когда на работу пришли ее старший сын и крестный отец Ильи: «Они оба врачи, хирурги – не могли просто так отлучиться с работы - я сразу все поняла. И вот сын подошел и говорит «мама, пойдем домой». Остановившись, взволнованная женщина декларирует одно из найденных после гибели сына его стихотворений: «В чем я провинился, в чем вина моя».
Мотив мести
Судья зачитывает заявление Екатерины Скачевской, сестры националиста Павла Скачевского (приговор по делу банды Рыно–Скачевского выносил судья Эдуард Чувашов, убитый националистами). Согласно заявлению Екатерины Скачевской, на нее напали двое неизвестных с криком «бей фашистскую семью!», требовали, чтобы она прекратила помогать своему осужденному брату. На сайтах наци-скинхедов писали, что нападавшим был Илья Джапаридзе – именно поэтому, по словам подсудимых, они и решились на его убийство. В ответ мать Джапаридзе пересказывает слова одного из друзей Ильи: «Однажды они увидели националиста, который шел с девушкой. Приятель предложил «спросить у того за все», а Илья возразил: «Нельзя! Мы вдвоем, к тому же он с девушкой!» Уголовное дело по факту нападения из хулиганских побуждений на Скачевскую закрыли в связи с отсутствием события преступления.
Главный антифашист
Судья перечисляет найденное при обыске у Тихомирова - травматический пистолет «Оса», охотничье ружье «Сайга», патроны, пара ножей и мобильные телефоны. Затем он зачитывает распечатки новостей об убийстве и заявление активистов БОРНа, где обещается скорая смерть антифашистам, журналистам и прочим «русофобам». Тринадцать присяжных заседателей внимательно слушают судью, самому молодому из них около сорока. В основном после многочисленных отказов в коллегии присяжных остались мужчины и женщины предпенсионного возраста.
Один из них – седой дедушка, с особым внимание рассматривает фотографии обнаруженного оперативниками арсенала и принт-скрины с камер наружного наблюдения, попутно что-то объясняя соседке. Когда судья подытоживает, что, по мнению экспертов, судья Чувашов и антифашист Хуторской застрелены предположительно из одного и того же револьвера «Наган» 1895 года, большинство мужчин из числа присяжных слушают, а затем тщательно конспектируют.
На лицах подсудимых, сидящих напротив коллегии присяжных в отдельной стеклянной камере, никаких эмоций – их взгляды уставлены либо в пол, либо на сложенные замком руки. Они почти не смотрят друг на друга и не переговариваются – только иногда обмениваются короткими фразами и продолжают вновь невозмутимо слушать, лишь стремительно вставая с места, когда к ним обращается судья.
«Почему на месте убийства нашли кастет и нож, ну зачем же они ему?» - спрашивает с натянутой улыбкой подсудимый Максим Баклагин Екатерину Хуторскую. «Я не знаю». «А почему у него нашли список с фамилиями националистов? Почему же у него кличка Костолом?» – продолжает Баклагин. Его внезапно перебивает Донара Джапаридзе, обращаясь к Екатерине Хуторской: «Да как вы можете так спокойно говорить со зверьми?» По словам Хуторской, на ее брата серьезно нападали несколько раз – дважды в 2005 и один раз в 2008 году, поэтому он носил с собой кастет и нож.
Иван, известный по кличке «Ваня Костолом» – неформальный лидер столичного антифашисткого движения, придерживался левых убеждений. Получив высшее юридическое образование, он работал юристом в городском центре «Дети улиц», занимавшемся помощью беспризорным и профилактикой среди так называемых неблагополучных подростков.
Хуторской также охранял панк-концерты и демонстрации анархистов от нападений неонацистов, занимался самбо и армрестлингом. Именно его стараниями был организован турнир «Не сдавайся» в память об антифашисте Федоре Филатове, также убитом членами БОРНа. Свое прозвище Хуторской, по словам сестры, получил еще в школе – «уже в 15 лет он выглядел внушительно, 190 роста, под 80 килограмм!»
Спустя два с небольшим часа судья закрывает заседание. Следующее назначено на среду, 26 ноября. На выходе из зала Донара Джапаридзе в сердцах восклицает: «Ну как же они спокойно сидят в клетке, как же спокойно обо всем рассуждают! Ничего человеческого в них не осталось – так спокойны, словно просто курицу убили».
