Первое, что бросается в глаза в Приштине, — албанское Косово гораздо богаче сербского. Здешняя гостиница не отличается от пятизвездочных отелей в Западной Европе. Аккуратно подстриженные ели вокруг террасы, в углу которой журчит фонтан, на завтрак — свежие круассаны и отличный кофе. Сложно представить, что пятнадцать лет назад здесь шла война, и тем более трудно понять, почему МИД РФ до сих пор не советует гражданам России приезжать сюда. Впрочем, приехать и так непросто: россиянам нужна косовская виза, но дипломатических отношений между странами нет, так что и получить ее негде, и только журналисты могут попасть в Косово без визы — достаточно предъявить на пограничном КПП журналистское удостоверение и командировочное задание.
Роскошь напоказ
Приштина поражает обилием новых бензоколонок и супермаркетов. Кирпичные особняки в стиле российских нуворишей 1990-х строятся впритык друг к другу. На центральном базаре из багажников многочисленных авто торчат сетчатые тюки с красным и желтым перцем. Кажется, кроме перца и сигарет здесь ничем не торгуют. Сигареты в большинстве своем контрабандные и завезены через сербскую часть Косовской Митровицы. По грязной улице снуют пожилые женщины с большими сумками, в то время как мужчины лениво курят у своих машин. На улицах Приштины вообще много новых дорогих автомобилей, особенно любят косовары мощные внедорожники. Эта показная роскошь выглядит странновато на фоне экономической статистики: 35 % населения республики не имеет работы, а 30 % живет за чертой бедности.
Косовары ждали чуда, думая, что жизнь кардинально изменится, что исчезнут все проблемы, связанные с безработицей, преступностью и бедностью, но этого не случилось
В центре города много уютных кафе и ресторанов, причем обед на двоих обойдется в среднем в €5. Конец ноября, а на центральной площади еще работает фонтан, подсвеченный разноцветными лампочками, слева от него — напоминающее заводскую проходную здание национального театра. Сербский номер мобильного телефона в Косово не работает — отключение сразу всех сербских операторов произошло в один день еще в 2010 году, нет даже роуминга.
Журналистка косовского телевидения Майлинда Алиу предлагает корреспонденту NT пройтись по местному «Арбату», где повсюду развеваются американские флаги. Особое отношение косоваров к Штатам выражается не только во флагах и «монументах дружбе» косовского и американского народов, но и в названиях улиц — бульвар Билла Клинтона, например. Как пошутил по этому поводу знакомый Майлинды, приштинский адвокат Томе Гаши: «Крым — колония России, мы — колония Америки», — правда, Томе тут же спохватился, уточнив, включен ли диктофон.
Деньги без экономики
Майлинда — высокая, кудрявая блондинка в кожаной юбке, с хорошим английским и либеральными взглядами. «Мне было 13 лет, когда мы с семьей бежали отсюда в Македонию, это было в 1996-м, — рассказывает она, сидя в небольшом кафе с расставленными по стенам книгами, среди которых особенно выделяется большой подарочный альбом «Косово». — Оставаться здесь было опасно. С тех пор многое изменилось, конечно». Роль и место Косова на карте Европы отошли на второй план, сегодня людей больше волнует экономика: «Надо как-то кормить семьи, а доходы не радуют…» — сетует Майлинда.
После провозглашения независимости в 2008 году и ее признания Международным судом ООН в 2010-м, Косово, как полноценное государство, может претендовать на займы в западных банках, чем время от времени и пользуется. Однако Приштина пока не предлагает иностранному капиталу реальных инвестиционных проектов, которые бы стимулировали экономику. Фабрики и заводы были распроданы во время приватизации начала 2000-х. И хотя одними из главных условий тендеров были сохранение производств и несокращение рабочих мест, новые хозяева закрыли большинство предприятий.
«Независимость была важна для нас, мы теперь сами за себя отвечаем, — говорит Майлинда. — Наши спортсмены на международных соревнованиях выступают от имени своей страны, а не от имени Албании». В то же время, по словам журналистки, косовары ждали чуда, думая, что жизнь кардинально изменится, что исчезнут все проблемы, связанные с безработицей, преступностью и бедностью, но этого не случилось. Даже если есть работа, уровень оплаты труда далек от европейского: разнорабочие получают около €7 евро в сутки, обязательного медицинского страхования нет, как и пособия по безработице. «Государство вообще ничего никому не платит, — говорит Майлинда. — Даже пенсии в Косово переводит Белград».
Центральный базар в Приштине, где можно купить контрабандную продукцию. 25 ноября 2014 года
Впрочем, налоговая система тоже не слишком развита, производства почти нет, основной источник дохода — сфера услуг, по некоторым оценкам составляющая почти 75 % ВВП; процветают коррупция и организованная преступность, косовская мафия напоминает сицилийскую «Коза Ностру». В поисках лучшей жизни косовары ринулись в Западную Европу. 24 ноября косовская полиция задержала три автобуса с нелегалами из Косова, всего около 300 человек, направлявшихся на заработки в страны ЕС.
Огромная часть доходов местного населения приходится на деньги, присылаемые мигрантами из-за границы, — именно на эти средства строятся особняки, бензоколонки и супермаркеты. Кроме того, молодые косовары (40 % населения республики — моложе 20 лет) любят жениться на иностранках. Часто такие браки длятся всего 5 лет — срок, за который во многих странах ЕС можно получить гражданство. «Как только они получают паспорт, сразу же бросают этих немок и возвращаются на родину», — не без гордости за земляков заметил в разговоре с NT житель Приштины по имени Безин.
Вечные вдовы
Молодых албанок на улицах Приштины трудно отличить от девушек в других странах бывшей Югославии: многие, как и Майлинда, одеты по последней моде, носят высокие каблуки, короткие юбки, яркий макияж — хиджабы встречаются крайне редко. Хотя большинство косоваров — мусульмане, загнать современных женщин в жесткие рамки шариата не удается. В совершенно иной ситуации оказались 5 тыс. албанских женщин — военных вдов, вынужденных жить по средневековым законам. Большинство из них потеряло супругов во время войны, когда им было по 19-25 лет, и с тех пор, согласно местному обычаю, они не имеют права повторно выйти замуж. Те немногие, кто нарушил табу, вынуждены были отдать своих детей в семью погибшего мужа. Остальные же, например Фахрийе Хоти, с которой встретился NT, посвятили свою жизнь детям.
Фахрийе организовала в своей деревне Круша небольшой бизнес, выращивает и продает овощи, чтобы не зависеть от родственников. По ее словам, первое время побороть предрассудки было непросто.
«Вначале было сложно убедить окружающих, что женщина может самостоятельно управлять бизнесом, водить машину, — рассказывает Фахрийе, ловко сворачивая самокрутку. — Затем многие мои землячки ко мне присоединились».
На бумаге косовские албанки обладают теми же правами, что и мужчины, но на практике постоянно сталкиваются с дискриминацией, особенно в вопросах наследования, объяснила NT адвокат Дрита Хайдари. Конституция, гражданский и уголовный кодексы в Косове вторичны, до сих пор для многих косоваров главный текст — «Канун Леке Дукаджини», свод правил XV века. «Как мы можем быть частью Европы, если до сих пор живем в средневековье? — заключает Дрита. — И как мы сможем ужиться с сербами, если мы много веков с ними враждовали? Они всегда останутся для нас чужими, вряд ли мы сможем жить с ними бок о бок».
В круге албанском
Жить бок о бок с сербами все же приходится. По стране раскидано несколько десятков сербских анклавов, не подчиняющихся приштинским властям — свои деньги, свои органы управления и инфраструктура. Один из анклавов, Грачаница, находится всего в 15 минутах езды от Приштины. Здесь живет 15 тыс. сербов, которые совсем не в восторге от косовской независимости. «Я не воспринимаю эту независимость как что-то реальное, — сказал NT журналист и писатель Живоин Ракочевич. — Косово было бы независимым только в случае всемирного признания, в том числе и со стороны Сербии».
На улицах Грачаницы темно и пусто: с электричеством проблемы, жизнь заканчивается с закатом солнца. «Зимой никто не выходит на улицу после четырех, — поясняет 30-летняя жительница Грачаниц Тияна, архитектор по образованию. — Люди стараются вернуться домой засветло, потому что боятся: недавно у нас зарезали 17-летнего парня».
«Вначале было сложно убедить окружающих, что женщина может самостоятельно управлять бизнесом, водить машину. Затем многие мои землячки ко мне присоединились»
Местные сербы на разный лад жаловались журналу: нарушения прав человека в отношении сербского меньшинства в Косове стали обычным делом. «Мы живем в гетто, мы полностью окружены албанцами, у нас даже ни одного нормального города нет, — говорит Живоин Ракочевич. — Несмотря на то что сербский язык в независимом Косово является официальным, наряду с албанским и английским, администрация в Приштине считает недействительными наши документы, дипломы. Все бумаги приходится заполнять на албанском, которым тут никто не владеет. Получается, что мы на своей земле живем вне закона».
В косовской конституции прописано 10 % мест для этнических сербов в парламенте и других госорганах. Однако, по словам Ракочевича, на деле ситуация совершенно другая — к примеру, в МИДе нет ни одного серба. «Даже если сербы где-то и есть, зачастую это лоббисты, голосующие так, как им будет сказано, лишь бы не потерять свой бизнес. В реальности мы не участвуем в принятии ключевых решений», — утверждает журналист.
Ничья земля
Другой, пожалуй, самый известный сербский город — Косовская Митровица, который находится на границе с Сербией, в 70 км от Приштины. Река Ибар разделила его на южную (албанскую) и северную (сербскую) части. В албанской Митровице проживает около 60 тыс. человек, в сербской — 11 тыс. Эти два совершенно не соприкасающихся друг с другом мира соединены мостами — по одному можно проехать на машине, а второй, пешеходный, стал символом противостояния. Кроме международных сил KFOR*,
| *KFOR — Kosovo Force, международные миротворческие силы под руководством НАТО, находящиеся в Косове согласно мандату ООН с 1999 года. |
в городе нет законной власти: ни сербской, ни косовской, ни местной. По мнению международных экспертов, Митровица — один из самых криминальных городов в Европе, а царящее там беззаконие на руку криминалитету обеих этнических групп, живущему за счет контрабанды сигарет, алкоголя, бензина, торговли наркотиками и переправки мигрантов через границу.
Уже на подъезде к городу таксист, албанец Шкадран, отговаривает от поездки в сербскую часть: «Ты не понимаешь, куда едешь, там только убийцы, военные преступники и насильники, там нет женщин и детей», — на полном серьезе говорит он и напрочь отказывается переезжать через мост на машине с косовскими номерами. В Митровице, впрочем, вообще редко можно встретить машину с номерами: то и дело видишь, как водители отвинчивают номера у старых легковушек, скорее всего, угнанных в Европе. F…k you Serbia — написано на албанской стороне моста. Это вообще популярный лозунг среди албанцев, его можно найти на майках, чашках и прочих сувенирах. Рядом с мостом стоит танк миротворцев и переминаются несколько австрийских военных в карауле.
В сербской же части, за баррикадами у моста, висят российские и сербские флаги, на стенах написано «Косово — это Сербия». Такие же лозунги и на центральной площади, здесь между балконов многоэтажек растянуты плакаты «Россия, помоги!» и «Россия за нас». Совсем недавно появились и новые: «Крым — это Россия».
Миротворцы КФОР в Косовской Митровице, 26 ноября 2014 года.
На балконах стоят набитые доверху поленницы: с отоплением в Митровице туго. Веры в Россию у косовских сербов больше, чем в белградское правительство, хотя чего конкретно они ждут от Москвы, мало кто может сформулировать. Все, впрочем, благодарны Кремлю за отказ признавать независимость Косова. Сербия тоже пока не признает, но, как опасаются местные жители, под давлением Брюсселя может переменить позицию. «Если Белград признает независимость края, нам придется уехать», — в один голос отвечают местные сербы.
Впрочем, и в сербской части Митровицы повсюду уличные кафе, кажется, что все мужчины целыми днями только и заняты тем, что пьют кофе и смотрят футбол. Время от времени происходят отключения электроэнергии, но это никого не смущает: в ресторанах тут же начинают работать генераторы. Вообще, Косовская Митровица напоминает обычный восточноевропейский городок, картину размеренной жизни портят только танки миротворцев, баррикады и полное отсутствие полиции — как косовской, так и сербской.
«Албанские дети ходят через нашу деревню в школу. Однажды дети двух-трех лет прибежали к нам и стали кидать в нас камни, плевать в нас, оскорблять»
В кафе с символичным названием «Москва» встречаемся с несколькими сербами и с Лейлой, живущей в одном из сербских анклавов в часе езды от Митровицы: 25 домов, 150 человек, вокруг — албанские земли. Во время войны они с семьей уехали в Сербию, но там им были не особенно рады, с работой было сложно, с жильем тоже, а местные беженцев недолюбливали: только забирают рабочие места. После войны многие косовары потянулись на родину.
«Жизнь никогда не станет такой, как в «той» Югославии, — грустит Лейла. — Пока что все спокойно, но конфликт может вспыхнуть в любую минуту. Недавно я возвращалась домой из Митровицы на автобусе. Полиция остановила нас для проверки документов, меня вывели из автобуса и сказали, что я не имею права находиться в Косове с сербским паспортом. Я ответила, что живу на сербской земле и потому у меня сербские документы. Тогда один из полицейских стал ругаться, кричать на меня».
С соседями-албанцами контактов нет никаких: «Мы никогда не ходим к себе в деревню пешком — это слишком опасно, — рассказывает Лейла. — Албанские дети ходят через нашу деревню в школу. Однажды дети двух-трех лет прибежали к нам и стали кидать в нас камни, плевать в нас, оскорблять. Видно, так их воспитывают». Немного подумав, Лейла добавляет: «Народы, которые пережили такую войну, никогда не смогут жить вместе. Слишком глубоки раны».
Фото: София Эбботт
Действительно ли Крым похож на Косово
The New Times сравнил утверждения российских политиков с фактами
Что говорят:
Вмешательство НАТО в войну на Балканах было нарушением международного права.
Что было:
НАТО вмешалось в конфликт в 1999 году после года безуспешных переговоров ООН и Контактной группы, в составе которой были и представители России. Совбез ООН зафиксировал факты этнических чисток в Косове, результатом чего стало резко возросшее количество беженцев. СБ ООН пришел к выводу, что ситуация в крае представляет угрозу международной безопасности. Операция НАТО получила мандат ООН (резолюция UNSCR 1244) и ставила своей целью предотвратить массовые нарушения прав человека и гибель гражданского населения. После авиаударов в Косово были введены миротворческие войска KFOR, в состав которых изначально входили и российские подразделения.
Что говорят:
Казусы Косова и Крыма похожи.
Что было:
Операция НАТО в Косове проведена после кровопролитной войны и длительных переговоров, в которых принимало участие все международное сообщество. После этого мировому сообществу потребовалось почти 10 лет (более 3000 дней), чтобы определить статус Косова, как это и оговаривалось в резолюции ООН.
В Крыму не было ни долговременного кризиса, ни попыток обсудить ситуацию с украинским правительством, в переговорах не была задействована ООН. Полуостров присоединен к РФ менее чем за месяц.
Что говорят:
Международный суд ООН в 2010 году оправдал казус Косова, следовательно присоединение Крыма к России в основе своей легитимно. Присоединив Крым, Россия не нарушала международное право.
Что было:
Международный суд ООН отдельно указал, что вердикт по Косову не является прецедентом, это «узкое и специальное» решение по независимости края, которое не влечет за собой более широкого толкования.
Согласно Будапештскому меморандуму 1994 года, Великобритания, США и Россия гарантировали независимость, суверенитет и сохранение существующих границ Украины в обмен на отказ Киева от ядерного арсенала.
Согласно главе I Устава ООН, члены ООН должны воздерживаться от «угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства».
