Ницше сказал это первым: «Фактов нет, есть лишь интерпретации». Но Владимир Путин довел эту идею до совершенства, превратив ее в политическую стратегию.
Всего через несколько часов после убийства Бориса Немцова, средствам массовой информации было предоставлено множество объяснений произошедшего. «Это случилось из-за того, что Немцов заставил свою подругу сделать аборт… Это было связано с украинским национализмом… Это имело какое-то отношение к его бизнес-интересам или к его позиции по нападению на редакцию журнала Charlie Hebdo».
Российские бомбардировщики ТУ используют дипольные отражатели, чтобы обмануть ракеты с тепловой системой наведения. В том же ключе идея, что у правды может быть много интерпретаций, стала основой системы государственной дезинформации в путинской России. Цель — с помощью пиаровских «отражателей» сбить с толку тех, кто ищет правду. И затем, посредине всего созданного герменевтического хаоса, тихонько ускользнуть, исчезнуть из поля зрения.
Эта тактика целиком скопирована из пособий КГБ 70‑х годов, по которым учился господин Путин: создавайте множество версий, чтобы заслонить правду. И тогда само существование такой категории, как «правда», оказывается под вопросом. «Объективности не существует, а есть лишь некие разнообразные подобия правды, излагаемые множеством голосов», — сказала Маргарита Симоньян, главный редактор государственного телеканала Russia Today. Это релятивизм, ставший оружием.
Один из главных мастеров постмодернистского авторитаризма — это советник Путина Владислав Сурков. Он также уверенно рассуждает о музыке в стиле рэп и эстрадном искусстве, как и о современной политике. Для него любые новости — это комментарий, а всякая правда — немногим больше, чем мнение. Есть взгляд Би-Би-Си. А есть — телеканала Fox News. Или — Russia Today. Но все они лишь выражают чьи-то специфические интересы. Это не столько попытки сказать правду, сколько индивидуальные точки зрения и местнические интерпретации фактов.
Господин Сурков понимает, что все это звучит в унисон с распространенной на западе идеей, что абсолютно любая точка зрения имеет право на существование как выражение индивидуального мнения. На основе этой ленивой философии представление, что кто-то может быть прав, а кто-то — неправ, может выглядеть как недопустимое насилие. Вот как звучит возражение против попыток найти правду: «Кто имеет право утверждать, на чьей стороне истина?»
Российские политтехнологи показывают, что, отказавшись от того, что было принято считать правдой, мы остаемся один на один с властью. Иначе говоря, релятивизм неизбежно ведет к нигилизму. «Что есть истина?» — задавался вопросом Понтий Пилат, по-путински напыщенно путая вину и невиновность.
Но ни одно средство массовой информации не должно сочувствовать подобной стратегии. Вы вольны комментировать события, но сами факты — священны. Несмотря на различные вариации «правды», распространяемые российскими властями, необходимо настаивать на существовании реальности. А реальность такова: в пятницу утром Борис Немцов был жив, а к концу дня он был мертв. И вот это и есть простая правда, какие бы контрмеры не предпринимал Кремль, лукаво разбрасывая сбивающие с толку версии.
