Апелляцию Удальцова и Развозжаева Верховный суд начал рассматривать примерно в 10 утра. Самих оппозиционеров в просторном зале заседаний не было — их участие обеспечили по видеосвязи из «Матросской тишины». В ожидании судей Удальцов переговаривался с кем-то из сотрудников СИЗО и объяснял смысл протестов 2011-2012 годов: «Да людей просто на выборах *******, вот они и вышли». Слова Удальцова разносились по залу.
В жалобе осужденные просили Верховный суд отменить приговор. Удальцов уверял, что его связь с грузинским политтехнологом Гиви Таргамадзе, который якобы спонсировал организацию беспорядков в столице, и с Западом была попросту невозможна. «Моя позиция сугубо патриотическая в хорошем смысле. Влияние Запада и Таргамадзе — это миф, он противоречит моим убеждениям», — настаивал в ходе прений Удальцов.
Судя по тому, что он артикулировал касательно событий на Украине, присоединения Крыма и войны в Донбассе, позиция у координатора «Левого фронта» (ЛФ) действительно «патриотическая», в смысле — крайне близкая к провластной. Например, режим Петра Порошенко он называет «хунтой» и выступает против акций за мир на Украине.
По словам источников NT в левом движении, координатор «Левого фронта» якобы специально занял такую позицию, чтобы скостить себе срок. Однако Василий Кузьмин, еще один координатор ЛФ, в этом сомневается. «Удальцову околопатриотизм всегда был свойственен. Я допускаю, что это его (настоящая) позиция. Но то, что он пишет сейчас из-за решетки, противоречит официальному документу движения», — говорит Кузьмин.
«Хотели быть политруками»
Свою позицию по украинским событиям «Левый фронт» обозначил принятием на съезде организации в Москве 23 августа 2014 года резолюции «Война войне». В ней критикуются как сторонники ДНР и ЛНР, так и сторонники Киева: «Народам нужна кампания за мир через головы кровожадных политиков и алчных олигархов, делающих гешефт на чужом горе».
Антивоенную позицию заняли и члены другой организации — «Комитета за рабочий интернационал» (КРИ). Поехавших воевать в Донбасс левых они презрительно называют «сталинистами» и обвиняют в расколе российского левого движения. «Это типичная тактика сталинистов — продать рабочий класс хоть самому черту, а потом придумать тысячу идеологических обоснований для этого», — по-своему объяснил NT мотивацию тех, кто отправился на фронт, Сергей Скобелев из КРИ. Сам он убежден: война только укрепляет режим Петра Порошенко, и единственное, что может ее остановить, — организованный рабочий класс.
«Российское социалистическое движение» (РСД) также заняло последовательную антивоенную позицию. Летом прошлого года на Марсовом поле в Санкт-Петербурге организация провела митинг с требованием к противоборствующим сторонам в Донбассе немедленно сложить оружие. «Российские левые должны выступить против военного вмешательства российских властей и всякой поддержки российскими властями Донецкой и Луганской народных республик», — говорилось в резолюции митинга.
Тем не менее левые едут-таки в Донбасс. За независимость ДНР и ЛНР воюют несколько человек из «Левого фронта», добровольцы из «Объединенной компартии» (ОКП), «РОТ Фронта» и даже несколько субкультурных левых — красных скинхедов. «Наши люди находятся в ЛНР в нескольких подразделениях, выполняют как боевые, так и политические задачи. Хотели быть политруками, но выполняют любые приказы», — говорит член ЦК ОКП Дарья Митина. Но участие в боях на стороне сепаратистов — это личное решение каждого, а не партийный приказ, оговаривается она.
«Практически все левые подтянулись под крылышко к Мозговому (Александр Мозговой, один из полевых командиров сепаратистов. — NT), а Мозговой — это ЛНР. Все левые отряды, которые мне известны, — и местные, и интернациональные — сейчас в ЛНР», — рассказал NT социолог Александр Тарасов, написавший несколько книг о левом движении в России.
На первомайской демонстрации члены Ленинского комсомола маршировали вместе со сторонниками «Донецкой народной республики», Москва, 1 мая 2014 года
Любимая тема
Итак, с одной стороны, антивоенные резолюции, с другой — добровольцы в Донбассе. Значит, все не так просто.
В оценке событий на Украине левые отнюдь не едины, вынуждена признать Дарья Митина. Ожесточенные споры, по ее словам, начинаются не при обсуждении фигуры президента Порошенко — его-то большинство российских левых недолюбливает, прежде всего, как олигарха — а с оценки российского участия в конфликте и сценариев дальнейшего развития ситуации. Местами доходило до того, что бывшие единомышленники переставали подавать друг другу руку.
«Если аннексию Крыма многие сочли незначительной историей, то война в Донбассе разделила левых окончательно», — говорит член «Российского социалистического движения» Владимир Плотников. Вплоть до того, что на ситуацию в Донбассе некоторые левые организации, например анархистское «Автономное действие», склонны списывать кризис российского левого движения в целом.
«По сути леваки вернулись к своей любимой теме — ссориться по какому-то отдельному вопросу, — вздыхает координатор «Левого фронта» Василий Кузьмин. — Ряду людей важно рубиться за ДНР, а кто-то поддерживает АТО. Я не понимаю и тех, и других».
Кстати, споры из-за Украины начались у российских левых еще с Майдана. Ядро протеста украинской революции составили праворадикалы с антикоммунистической риторикой, которые валили памятники Ленина и выгоняли из палаточного лагеря в центре Киева украинских красных и анархистов. «Люди собираются на площади, поют национальный гимн и молятся. Это не очень-то похоже на социалистическую революцию», — объясняет недоумение многих левых Владимир Плотников, который сам скорее поддерживает Майдан.
В итоге часть левых объявила Майдан фашистским переворотом. Другая увидела в нем борьбу с коррумпированным олигархическим режимом. Споры оказались настолько ожесточенными, что после украинских событий совместные действия со многими организациями стали невозможны, констатирует член «Автономного действия (Социально-революционного)» — не путать с уже упомянутым анархистским «Автономным действием» (см. справку*) — Святослав Гертнер. Впрочем, мировоззренческий антагонизм в левой среде его не удивляет — цельного левого движения, поясняет собеседник журнала, в России не было никогда: «Левыми принято называть и красно-коричневых сталинистов с ностальгией по сильной стране, и лево-либералов с мечтами о хорошем правильном государстве, которое защищало бы гражданские права меньшинств, и черно-красных анархистов, и радикальных левых, стремящихся уничтожить вообще любое государство и передать всю политическую и экономическую власть непосредственно в руки народа, и безумных пенсионеров с иконами Сталина, и радикальных феминисток».
Ставший традиционным снос памятников Ленина на Украине вызвал у многих российских левых раздражение, Киев, 8 декабря 2013 года
«Мелкобуржуазная сволочь»
В целом же кризис российских непарламентских левых назревал давно. Первая кошка пробежала между ними в 2011-2012 годах. Многие левые поддержали тогда движение «За честные выборы» и выступали с трибун на акциях протеста наравне с другими оппозиционерами. Медийность Удальцова к тому времени достигла пика — каждое задержание и административный арест широко освещались в прессе, в феврале 2012 года он в числе прочих активистов Болотной был даже приглашен к президенту Дмитрию Медведеву в резиденцию «Горки». И это, кстати, вызвало резкую реакцию в левом движении. «Часть (левых) осознала необходимость участия в протестах, другая называла протестующих мелкобуржуазной сволочью», — пояснил NT член РСД Владимир Плотников.
Впрочем, левое движение ослабило не только абсолютно противоположное отношение к протестам, но и «Болотное дело». За участие в шествии 6 мая арестовали активиста «Левого фронта» Владимира Акименкова, вслед за ним полицейские пришли к координатору ивановского отделения организации Дмитрию Рукавишникову. Обыски проходили у членов «Левого фронта» в Волгограде, Белгороде, Дзержинске, Нижнем Новгороде и Москве. Тюремные сроки получили также анархисты и социальные активисты, непосредственно не связанные с организациями.
Член ЦК ОКП Дарья Митина убеждена: острие репрессий за протесты 2011-2012 года было направлено именно на левых, и это лучше всего показывает, кого действующая власть считает своими реальными противниками. «В заложники власть выбрала именно лидеров левого крыла протестной среды. И несмотря ни на какие обстоятельства и соображения гуманизма, несмотря на широкую международную кампанию солидарности с заключенными, власть не смягчила наказание Удальцову и Развозжаеву, хотя бы символически», — резюмирует Митина.
Кризис — в помощь?
Что дальше? Некоторые активисты сейчас уповают на усиливающийся экономический кризис, который-де призван пробудить интерес широких масс к левым идеям. «Организованный рабочий класс может сложиться из протестов, вызванных кризисом. Наша цель — сыграть в этом организующую роль», — уверен Сергей Скобелев из КРИ.
Однако социолог Александр Тарасов сомневается в достижимости этой цели. Собственной повестки у левых как не было, так и нет, убежден он: «За пределами общепротестных акций все делают то же, что и раньше: потихоньку окучивают свои сайты и издания, иногда устраивают по конкретным поводам пикеты, пилят мелкие гранты… Из нового: только сбор средств и материальной помощи для Донбасса». Круг замкнулся.
Фото: Геннадий Гуляев/Коммерсантъ, Maxim Shemetov/Reuters, Sergey Dolzhenko/EPA
