Победа: послевкусие

Летом 2013 года в Брянске случился довольно заметный скандал: местная компания — производитель мясных деликатесов представила на сельскохозяйственной ярмарке композицию, приуроченную к семидесятилетию освобождения области от фашистов и посвященную памяти партизан. Три копченых поросенка в гимнастерках и ватниках смутили умы посетителей ярмарки. Ремарка: ватник не был тогда еще знаковой одеждой, и война на Донбассе не началась. Зато начался шум, сначала на местных телеканалах, потом на федеральных. Представители партии «Единая Россия» и возмущенные общественники требовали кар, а мастера колбасных дел униженно каялись. Обошлось, правда, без арестов.

А теперь, внимание, вопрос: какую реакцию вызвал бы этот свинский перформанс сегодня? Вопрос, на самом деле, не такой простой.

К юбилею победы нерпинарий Иркутска представил новую программу: нерпы Ласка и Винни-Пух в вэдэвэшных беретах стреляли из игрушечных винтовок, преодолевали полосу препятствий и поднимали флаг, защищая бассейн от врагов. Таможенники Сахалина промаршировали со Знаменем Победы по дну Охотского моря. На дно одного из якутских озер опустились со знаменем местные водолазы-энтузиасты (любопытно, конечно, отчего это всех вдруг потянуло на дно). Екатеринбургский похоронный дом «Вознесение» предложил посетителям арт-реконструкцию «День памяти», в рамках которой желающие могли продегустировать «традиционные поминальные блюда». Тоже в честь главного юбилея, разумеется. И так далее, вплоть до специальной вечеринки для ветеранов в одном из стриптиз-клубов Нижневартовска.

Наверное, живые нерпы симпатичнее копченых поросят, но все-таки это уже вкусовщина. Ясно, что это явления однопорядковые, и то, что два года назад вызывало возмущение, сегодня вполне нормально смотрелось бы в ряду прочих мероприятий ко Дню Победы. Дело, видимо, только в интенции: девушки-танцовщицы в Новороссийске исполнили тверк возле мемориала «Малая Земля», за что подверглись административному аресту. Почему? Наверное, потому, что танцевали ради рекламы собственной студии, а не ради того, чтобы прославить немеркнущий подвиг. Воинственных нерп ведь никто в осквернении святынь не обвинял, и подводное шествие в рамках профилактики фашизма в рядах океанских рыб тоже никого особенно не смутило.

Все это не просто курьезы. Это еще и свидетельство того, что в обществе оформляется запрос на бесконфликтную точку в истории. На событие, по поводу которого невозможны споры, — только восторг, проблематизация которого исключена, а любая рефлексия — под запретом. Сложно все-таки представить, что люди, прошедшие маршем по дну морскому, успели перед этим подумать, что именно они делают. Потому что уже не имеет значения, как конкретно такое событие прославляется: порыв важнее содержания. Уместно все.

Стоит отдельно отметить, что таким бесконфликтным событием, точкой сборки стала для нашего общества самая страшная в истории война.

Государство идет навстречу общественным чаяниям, поощряя любые действия, цель которых не вызывает сомнений, предъявляя права на народные инициативы, как это случилось с шествием «Бессмертного полка» в Москве, и обеспечивая кары для тех, кто выходит за рамки дозволенного. Здесь можно вспомнить и травлю телеканала «Дождь» за опрос о блокаде Ленинграда, и бесконечные суды над блогерами, позволившими себе неаккуратные высказывания в соцсетях или опубликовавшими не ту фотографию, и знаменитый «закон Яровой» о реабилитации нацизма, принятый еще в мае 2014-го.

Фокус государственного интереса, впрочем, в другом. С размахом отмечая юбилей, власть решает задачи вполне прагматические, вписанные в актуальный контекст. Государству важно объявить себя даже не правопреемником победителей — это мелочь. Государству нужно объявить себя победителем. Превратить Великую Отечественную войну из исторического события в событие современное, переосмыслить происходящее здесь и сейчас в терминах той войны, поставить знак равенства между собственным конфликтом со странами Запада и борьбой Советского Союза против гитлеровской Германии. Сделать чужой подвиг (в привычку вошли уже словоупотребления — «мы воевали», «мы победили», но воевали-то все-таки не мы, а совсем другие люди семьдесят лет назад) основой для предъявления собственных претензий бывшим союзникам.

Иногда это делается мастерски. Медиахолдинг Арама Габрелянова — предприятие, конечно, частное, но тем и славится, что работает в постоянном контакте с государственным начальством, часто даже предвосхищая начальственные пожелания. Входящее в холдинг издание LifeNews перед праздниками предоставило читателям возможность написать открытку президенту США Бараку Обаме — пожурить за то, что отказался 9 мая ехать в Москву. Тонкий ход: память о прошлом подменяется агрессией в отношении событий настоящего, агрессия направляется в нужное русло, и выглядит все при этом инициативой народной, человеческой.

Но, разумеется, народный энтузиазм разбавляется текстами значимых для аудитории спикеров. Вот, пожалуй, квинтэссенция одновременно и пошлости, и точного попадания в цель — письмо Бараку Обаме от певицы Лолиты Милявской:

«Дорогой Барак Обама. Пишет тебе девочка из России, мне 51 годик. Очень хочу позвать тебя к нам на 9 Мая. К сожалению, мой дедушка уже давно ушел с нашей планеты, как и большинство Ветеранов Великой Отечественной войны… Но он мне много об этих событиях рассказывал! Правда, про Америку говорил, что в конце войны тушенкой присоединились… Однако ты не бойся, приезжай! Хоть медведя не приручить, но он гостеприимный, не обидит… P.S. Если и его не трогать». Бывший (предавший) союзник унижен, продемонстрированы при этом доброта и миролюбие, но и бронепоезд на запасном пути тоже не забыт.

А фоном — вещи уже более важные, от речей национального лидера и до бесконечных телевизионных шоу, где депутаты и чиновники не устают напоминать: фашизм не побежден, наследники Гитлера правят бал на Украине и в Евросоюзе, война продолжается, и мы должны исполнить свой долг.

Это оно, наверное, и есть, послевкусие праздника. Смесь из попыток найти в истории момент, абсолютно защищенный от критики, и стремления государства превратить былую войну в актуальное событие, оправдывающее нынешнюю политику как вне, так и внутри страны.

Но, по счастью, имеется в этом букете и третий компонент. Живая память, от которой никуда не деться. Просто потому, что у каждого в семье есть воевавшие. Некоторые даже живы, а других пока не забыли. Живая память отменяет и психотерапевтические попытки превратить войну в территорию сплошной восторженной гордости (то есть, выражаясь прямо, войну забыть) и пропагандистские игры с собственной страшной историей. Потому что ее просто нельзя подделать.

9 мая на Тверском бульваре я видел стенд, увешанный фотографиями и тетрадными листками. Лица, фамилии. Те, кто пришел с войны и кто не пришел. Тут же, рядом, можно было взять листок, написать фамилию, прикрепить. Люди подходили, брали листки.

Сверху, конечно, обязательное: «Не дадим переписать нашу историю!» Написано хоть и от руки, но жирно, уверенно. А рядом совсем — другая страница. Старательно выведенные детской рукой печатные буквы. «Прадет. Убит. 43». И подпись — «Герман». Герман еще ладошку приложил и обвел, чтобы уж никто не сомневался, что это он написал. Что это его прадед убит где-то там, в далеком и страшном сорок третьем году.

Ты, Герман, тем, кто уверенно и жирно пишет трескучие лозунги, не верь. И не бойся. Никто твоего прадеда из истории не выкинет. Он навсегда там. Ты, главное, сам про него помни.

Война, конечно, идет, не врут пропагандисты. Война между не чуждым обществу желанием изжить свежеприобретенные комплексы в новой большой драке, стремлением власти превратить народную трагедию в инструмент решения сиюминутных проблем и живой памятью об этой трагедии. Если победит живая память — будем и мы живы. 

Продолжение — в главной теме номера на стр. 20