Защитить защитников

Что именно нужно менять в Уголовно-процессуальном кодексе, защитники обсуждали 25 мая на круглом столе в Комитете гражданских инициатив и на Петербургском международном юридическом форуме, который прошел с 27 по 30 мая. Профессиональное сообщество сетует, что судьи и следователи часто действуют вместе, ограничивая возможности защиты и оставляя ее доводы без внимания. Кроме того, адвокатам нередко приходится бороться за собственные права и даже свободу, когда в их офисах проводятся незаконные обыски, а их самих вызывают на допросы и заводят на них уголовные дела.

По информации Федеральной палаты адвокатов России, адвокаты чаще стали получать отказы в свиданиях со своими клиентами, находящимися в заключении. В июле 2013 года ярославский адвокат М. Писарец после разговора со своим подзащитным в СИЗО сам оказался в камере: сотрудники ФСИН заперли его там и потребовали удалить с диктофона запись разговора с клиентом. В СИЗО-1 Иркутской области адвокатов, как и всех остальных посетителей СИЗО, заставляли фотографироваться и сдавать отпечатки пальцев. В Удмуртии пошли еще дальше: в ноябре 2013 года администрация заставила адвокатов проходить обыски с раздеванием до нижнего белья.

В некоторых регионах власти не стесняются откровенно давить на адвокатов, задействуя правоохранительные органы. В январе 2014 года губернатор Кемеровской области Аман Тулеев обратился к председателю областного арбитражного суда, начальникам МВД и ФСБ по области с просьбой «принять меры, направленные на пресечение незаконных… действий адвокатов НП «Коллегия адвокатов «Регионсервис», в результате которых наносится ущерб экономическим интересам области». Адвокаты представляли интересы двух иностранных компаний, которые владели акциями ОАО «Шахта «Заречная», — кипрской Salesi Investments Ltd и голландской Indtek Finance B.V. По мнению российских акционеров, они владели акциями незаконно, но в конце концов «Шахта «Заречная» проиграла оба дела в московском Арбитражном суде. Так или иначе, возмущение губернатора не имело для «Регионсервиса» никаких последствий даже в виде проверок, и коллегия продолжила работать, как прежде, сказал NT сопредседатель «Регионсервиса» Андрей Переладов.

По данным Палаты, в последние годы адвокатов стали чаще вызывать на допросы по делам, где они выступают защитниками, — такие допросы незаконны и являются посягательством на адвокатскую тайну. В поисках доказательств следователи проводят и обыски в офисах адвокатов. В октябре 2013 года следователь Д. Трунов провел обыск в коллегии «Таможенный адвокат», зарегистрированной в Московской области. Мещанский суд Москвы санкционировал обыск «с целью обнаружения и изъятия предметов… имеющих существенное значение для уголовного дела» о неуплате таможенных пошлин, которое расследовал Трунов. Оперативники забрали более 300 адвокатских дел, не связанных с указанным расследованием, два компьютера и ноутбук.

В Новосибирске следователи применили новый способ нарушить адвокатскую тайну, рассказывает глава Новосибирской городской коллегии адвокатов Александр Балян. Следственный комитет уже несколько лет расследует серию дел о превышении полномочий и других нарушениях в руководстве Новосибирской области, среди фигурантов — бывший губернатор Василий Юрченко. Одно из дел касалось организации Международного инновационного форума Interra в 2012 году: директора Агентства регионального маркетинга Анну Динельт подозревали в хищении 2,7 млн рублей, и она обратилась к Александру Баляну. Через некоторое время СК возбудил в отношении Анны Динельт еще одно дело — о растрате: директора обвинили в том, что она заключила с адвокатской фирмой фиктивный договор на оказание юридической помощи для своей компании, что было квалифицировано как растрата. «Это возможность «легально» зайти на территорию адвокатского офиса и запустить руки в адвокатское производство, в котором адвокат обязан хранить всю информацию о своем клиенте и тактике защиты, — говорит Балян в разговоре с корреспондентом NT. — Законом запрещено изымать адвокатские производства, но суды пока не обращают внимания на этот запрет. А после обыска следователи зовут адвоката: если ты оказывал подозреваемому услуги, то давай показания, а если не оказывал — значит, была растрата». Позже с Анны Динельт были сняты подозрения в хищении, но адвокатские производства уже были в руках следователей, отмечает Балян.

Эту тактику применяют следователи в разных регионах, и Европейский суд уже вынес решение по одному из таких дел: 16 февраля 2015 года ЕСПЧ признал незаконным изъятие компьютеров в пермской коллегии адвокатов «Бизнес и право». Адвокаты защищали директора местного завода, которого подозревали во взятке. Кроме того, в отношении него, как и в случае с Динельт, завели еще одно дело — о заключении фиктивного договора на оказание юридических услуг. Европейский суд признал, что при обыске следователи нарушили статью 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (о праве на уважение частной и семейной жизни, жилища и корреспонденции) и не обеспечили защиту адвокатской тайны.

Один из способов давления на адвокатов — их уголовное преследование за разглашение данных предварительного следствия. И это случай абаканского адвоката Владимира Дворяка: в начале февраля 2015 года мировой суд приговорил его к исправительным работам. Адвокат представлял интересы бывшего чиновника МЧС Хакасии Вячеслава Титова, которого обвиняли в получении взятки, и довольно скоро стал обвиняемым сам.

30 октября 2013 года Титова вызвали к следователю, и он попросил адвоката присутствовать при допросе, потому что не понимал, в качестве кого его вызывают: «Он (Титов. — NT) пояснил, что пришел человек с удостоверением ФСБ, вручил повестку в следственное управление и намекнул, что нужно дать показания на его уже уволенного к тому моменту начальника Фирсова, — рассказывает Дворяк. — Он обратился ко мне, сказал, что ситуация ему непонятна и его просят просто оговорить Фирсова. Я пошел вместе с ним. Следователь Тарасов на мое предложение разъяснить процессуальный статус Титова сказал, что этот статус будет зависеть от того, каким будет протокол». По словам Дворяка, затем к допросу подключился сотрудник ФСБ, который подтвердил, что Титов будет в деле свидетелем, только если даст показания на Фирсова — аудиозапись этого разговора Дворяк выложил в интернет, затем об этом написали местные СМИ. От Титова ждали признания, что он отдавал бывшему начальнику часть своей премии, но он отказался и был задержан сразу после допроса, говорит Дворяк.

На следующий день по решению суда Титов был арестован. А 11 декабря дело завели уже на адвоката: его обвинили в разглашении материалов предварительного следствия — правда, имелась в виду не аудиозапись, а протоколы допросов. По версии следствия, адвокат показал копии протоколов другим сотрудникам МЧС, в том числе самому Фирсову. Дворяк заявляет, что, во-первых, он этого не делал, а во-вторых, эти протоколы не могут быть тайной следствия: их содержание оглашалось во время суда по мере пресечения Титову, то есть эта информация была озвучена во время открытого судебного процесса, на который мог прийти любой человек. Юрист считает, что уголовное дело — это месть за публикацию аудиозаписи, на которой его подзащитному угрожали.

Адвокат проиграл апелляцию, но продолжает оспаривать приговор в Верховном суде Хакасии. Кроме того, он подал жалобу в Конституционный суд: по мнению Дворяка, с адвокатов вообще должна быть снята ответственность за разглашение материалов следствия. В 2004 году Конституционный суд вынес определение по жалобе П.Е. Пятничука, которое гласит, что обвиняемый и подозреваемый не обязаны давать подписку о неразглашении. «Получается, подозреваемому можно разглашать, у него нельзя брать подписку и привлекать его к уголовной ответственности, а в отношении адвоката этот вопрос никогда не решался. Значит, защитник не может в полной мере оказать подзащитному юридическую помощь, хотя у того есть право использовать любые способы защиты через своего адвоката», — считает Дворяк.

Работа адвокатов нередко идет насмарку из-за того, что и следственные органы, и суд оставляют без внимания ходатайства и документы защиты. В Федеральной палате адвокатов уверены, что принцип состязательности и равноправия сторон должен соблюдаться не только в зале суда, но и на стадии следствия. Следователей нужно обязать приобщать к делу все доказательства, материалы экспертиз, акты оценки и другие документы, которые представляет защитник, а если он ходатайствует о допросе определенного свидетеля, то обязательно вызывать самого адвоката на такой допрос, считает адвокат Роберт Зиновьев.

Глава Адвокатской коллегии Москвы Генри Резник говорит, что по-настоящему ситуация в российском уголовном процессе изменится, когда в нем появится новая фигура следственного судьи. Эту идею сформулировал профессор РГПУ им. Герцена в Петербурге, доктор юридических наук Александр Смирнов: следственный судья контролирует качество расследования до поступления дела в суд. Он решает вопрос о мере пресечения, проверяет доказательства, назначает очные ставки, допросы и экспертизы, рассматривает жалобы защиты на действия следователей и прокуроров.

«Следственный судья устранит ситуацию, когда следователь сам удовлетворяет или отклоняет ходатайства защитника на проведение следственных действий, на допрос свидетелей, — замечает Резник. — Кроме того, он сможет оперативно рассматривать заявления о применении незаконных методов следствия. Он не допускает, чтобы явно необоснованные уголовные дела направлялись в суд. Такая фигура обеспечит законность и равноправие сторон на стадии следствия». Генри Резник замечает, что такой значительной реформы, как введение института следственного судьи, не удастся добиться скоро, поэтому пока адвокатское сообщество пытается добиться нескольких точечных изменений в законодательстве.

«Мы обращаемся к депутатам Госдумы, членам Совета Федерации, и ряд законодателей уже разделяет нашу позицию, — говорит Резник. — По нескольким позициям разработаны законопроекты о поправках в УПК. Например, следователь будет обязан приобщать к материалам дела доказательства защиты, проводить экспертизы и допросы, которых требует защита. Нельзя будет отказать в приобщении заключения специалиста. Сейчас адвокаты часто получают отказы, потому что следователь уже сформировал свою обвинительную позицию и отстаивает ее».

Панацеи от «инквизиционного» характера суда и следствия в России нет, говорит Резник, но что-то изменить можно: «С помощью несовершенных законов легче творить беспредел, чем с помощью хороших».