Город для фюрера

Эскизы фасадов и старые фотографии, планы дорожных развязок и проекты интерьеров, документальная кинохроника и любительская съемка уличной жизни — внешне «Жемчужина рейха» в Архитектурном центре (Architekturzentrum Wien), который находится в Музейном квартале Вены, похожа на любую другую выставку о градостроительстве. Но подзаголовок «Планы для Гитлера» не даст заскучать даже человеку, который мало что понимает в чертежах и техзаданиях.

Соперничая по стратегическому значению с портовым Гамбургом, город должен был стать «воротами на Восток». На одной из схем того времени запечатлена паутина будущих автобанов, связывающая новый центр Германии с Киевом, Харьковом, Ростовом, Минском и даже Москвой. Но в планы фюрера входили не только автомобильные развязки, хотя им отводилась важнейшая роль. Возвращение имперского величия требовало масштабных строек.

Созданный нацистами план перестройки австрийской столицы — пример того, как идеология пыталась влиять на архитектуру.

Вена как еще одна столица Третьего рейха? Утопия, призванная показать величие нации через ее архитектуру? Почему она не осуществилась? Где прятались все эти документы, не известные не только публике, но и специалистам? После войны о них постарались забыть, но упорство архитектора Клауса Штайнера, занимавшегося полусекретной темой на протяжении 50 лет, сделало возможной эту уникальную экспозицию.

Присоединение новых территорий только кажется задачей одного момента. Расширившись, государство вынуждено решать, что с этими территориями делать дальше. 13 марта 1938 года в австрийскую столицу прибыл Гитлер. На приеме в ратуше он назвал город «жемчужиной рейха» и пообещал ему грандиозные перспективы, несмотря на потерю столичного статуса. После аншлюса площадь города сильно выросла. Вена превратилась в крупнейший по площади и в шестой по населению мегаполис разраставшейся Германии. Другим, более помпезным, предстояло стать и ее облику.

Заняться переустройством Вены должны были архитекторы, которые в большинстве своем вступили в нацистскую партию до аншлюса — антисемитизм в их среде был обычным явлением. Большинство из них продолжили карьеру и после 1945 года, тем более что пространство основательно расчистилось — коллеги-евреи либо эмигрировали (от США до Австралии), либо были арестованы и погибли в концлагерях Освенцима и Маутхаузена.

Какая задача ставилась перед ними после включения Австрии в состав Германии? Недавние успехи «красной Вены» были наглядны — при социалистах были построены кварталы доступного жилья, и новой власти хотелось превзойти предшественников. Изменения должны были коснуться и центра: ведь после аншлюса выяснилось, что в рамках аризации (переход предприятия или недвижимости, принадлежавшей ранее евреям, в собственность нацистов. — NT) своих владельцев поменяют более 8000 домов. Некоторые из них могли бы отойти городу, а это значит, что на их месте можно было бы построить, например, развязки или какое-нибудь впечатляющее сооружение. Два городских округа, населенных «безродными чужаками», должны были исчезнуть полностью. Пропаганда подстегивала фантазию. Например, длиннющий проспект, в конце которого возвышалось бы видное отовсюду огромное здание с куполом 350-метровой высоты. Сильнее всего должен был преобразиться Пратер, огромный парк на острове посреди Дуная, куда традиционно по выходным приходили горожане.

Сбыться всем этим планам помешала война. Центр города от нацистской реконструкции практически не пострадал, а новое жилье возникало в основном на окраинах.

Клаус Штайнер, изучавший в 1960-е архитектуру в Высшей технической школе Вены, собрал уникальные документы и материалы, связанные с «нацистской Веной», — они-то и стали основой выставки в Архитектурном центре, которому он подарил коллекцию. Многие экспонаты представлены на электронных носителях, большинство из них прежде никогда не показывалось.

Трудностей перед коллекционером стояло немало. Обычно историю нацистской архитектуры связывают с «пятью столицами Гитлера» — Берлином, Гамбургом, Мюнхеном, Нюрнбергом, а также Линцем, который в списке был единственным австрийским городом; им и посвящались практически все публикации. Вена в этом ряду отсутствовала вроде бы потому, что ничего толком построить не успели, возможно, из-за Альберта Шпеера, которому не очень нравились связанные с нею планы. Но разве мог второй по величине город новой Германии (крупнее был лишь Берлин) показаться неинтересным с точки зрения гигантомании?

Причину отсутствия либо «законспирированности» чертежей, фотографий и других свидетельств стоило искать в человеческом факторе: архитекторы, причастные к масштабным планам переустройства бывшей столицы империи, успели радикально зачистить архивы. «Никому не хотелось показывать свою причастность к проектированию концлагерей», — объясняет Штайнер. В результате одни документы исчезли бесследно, другие пришлось собирать по крупицам. На их поиски ушло пятьдесят лет.

Для Штайнера это была не просто интеллектуальная задача. Сын высокопоставленного офицера СС и активистки нацистской партии, он рос в специфической среде. Сбор материала стал для него не только раскрытием «белых пятен» в истории, но и попыткой разобраться с собственной юностью.

Для начала Штайнер нашел у антикваров городские справочники конца 1930-х (в Вене их печатали каждый год), по которым восстановил имена тех, кто тогда занимался планированием городской среды. Затем купил телефонные книги предвоенных лет — и стал звонить по интересовавшим его именам. Если везло и адрес остался прежним, он выходил на цель. Беседовать, как правило, приходилось уже со вдовами или наследниками. Те были рады отдать запылившиеся папки с архивами хоть кому-то. Иногда удавалось поговорить и с самими архитекторами, но те оказывались скупы на информацию, если разговор касался предвоенных лет.

Благодаря Штайнеру, собравшему более 4000 документов, тема «жемчужины с коричневым оттенком» перестала быть мифом, хотя материальных свидетельств осталось не так уж и много. Самые знаменитые постройки нацистской Вены — шесть бетонных башен для зенитных установок с огромными бомбоубежищами-хранилищами внутри. Они стоят в парках и посреди жилых кварталов, чем немало раздражают сегодняшних горожан, но снести их невозможно: слишком качественно строили. Теперь башни используют как склады, выставочные пространства, музейные хранилища, а в одной даже построили огромный аквариум.

Архитектора башен, автора моста Нибелунгов в Линце Фридриха Таммса (1904–1980), ценил Гитлер, его включили в список особо ценных немцев. В конце войны это освобождало от призыва в действующую армию; позже Таммс преуспел как архитектор в Дюссельдорфе, проектировал стадион для чемпионата мира по футболу 1974 года и получил за свои заслуги одну из высших наград ФРГ — Большой крест за заслуги.

Вена должна была стать примером для новых территорий. Выставка рассказывает о планах по переустройству Праги, Братиславы и Кракова, в которых участвовали и венские архитекторы. Многие из этих людей остались в истории лишь благодаря градостроительным планам, о которых сами пытались забыть.